Урок третий: Тайны бывают смертельными. Елена Звёздная

улицы взмокла в итоге, и к бабушке ввалилась без стука, открыв щеколду на калитке.

      Дверь в избу распахнулась сразу же, и, перекрывая вой метели, раздался бабушкин чуть хриплый голос:

      – Дэюшка, ты?

      Вот откуда она всегда знает, что это я пришла?

      – Я, бабушка! – Царапка улетела в сугроб, я не хотела с ней так, просто мимо узкой тропинки промахнулась. – Темных ночей, бабуль!

      И с разбегу обняла сухонькую старушку, у которой, несмотря на возраст, объятия были сильными и крепкими.

      – Дэюшка, кровиночка моя, – пробормотала бабушка, – уж как добралась, доехала?

      – Хорошо, бабушка, все хорошо, я дома.

      И почти успокоилась, на миг поверив, что все по-прежнему, а тут из сугроба:

      – Косорукая ты, Дэйка! Или злая? Ты злая или косорукая?

      Вздрогнула, никак не ожидая, что Царапка заговорит при бабушке!

      – Уймись, Цара, девочка промахнулась, а ты и рада в сугробе поваляться, уж я то видела, что хвостом в полете махнула.

      Я от бабушки отпрянула, смотрю удивленно, а кошка пышный хвост трубой – и мимо нас в дом проследовала.

      – И ты заходи, – бабушка за плечи обняла и к двери подтолкнула, – нечего на морозе – стоять.

      Я зашла, в сенях разулась, по теплому деревянному полу в светлицу вошла. У бабушки дом очень старый, не знаю, сколько ему лет, но таких домов во всем Загребе не найдешь – всего три комнаты, да в один этаж, и печь здесь не дом греет, а стену. Очень старый дом, но пахло в нем всегда травами и чаем травяным, а уж когда бабушка пекла булочки, мы через всю деревню запах чувствовали и к ней бежали.

      – Не стой, садись, – бабушка к столу подтолкнула, – и раздевайся, тепло у меня.

      Пока пальто, шапку и шарф снимала, бабушка налила нам чаю, а Царапке в блюдечко сметаны набрала и теперь сидела и просто смотрела на меня.

      – Ты изменилась, – вдруг сказала она, – взгляд другой, осанка и даже улыбка. А еще в глазах твоих любовь светится, Дэя. Любишь ты кого-то больше жизни, да гордости, да желаний своих. Скажешь мне имя счастливчика?

      Тут я шарф выронила и, бледнея, испуганно воскликнула:

      – Счастливчик!

      Бабушка удивленно посмотрела, а Царапка на стол запрыгнула, сметану лизнула и недовольно так:

      – Что с ним сделается? Поохотится в лесу, да и к тебе утром вернется, смерть то ему уже не грозит.

      Тут бабушка не выдержала:

      – Опять духа привела! – и смотрит на меня так… гневно.

      – Что значит «опять»? – переспросила я, присаживаясь на скамью.

      – А я, по-твоему, из лесу сама приковыляла? – Царапка фыркнула. – Ты меня принесла, мелкая была, годка три всего, а мимо котенка не прошла. Ух и ругалась Эриса, мать твоя, но Орон поддержал, говорит: «Прокормим, зато у Дэюшки сердце доброе, пожалела котенка». Возродиться не каждый дух может, силы много уходит, а если маг за тобой следует, да изматывает, тут уж прыгнешь и в котенка новорожденного, лишь бы слабый был, чтобы его дух изгнать, место в теле занять. Но и опасностей много – темный по следам идет, а темные они от своего не отступаются, да