Ямбы и блямбы. Андрей Вознесенский

безответной –

      беззаветной жалостью

      Нового Завета.

      Зависти реликтовые

      после отзовутся

      завистью религий,

      войн и революций.

      Вечностью застукана,

      тлением оставлена,

      вещая преступность

      Ленина и Сталина.

2008

      Новогодние прогулки с сексом

      Попискивает комарик,

      плывёт в Новый год кровать.

      Оставив меня кемарить,

      пошёл мой Секс погулять.

      По барам, местам приватным,

      по бабам, что станут «экс».

      Пугая экспроприаторов,

      пошёл погулять мой Секс.

      По-гоголевски про нос он,

      пел песенку, муча плебс,

      с невыветрившимся прононсом,

      как будто Григорий Лепс.

      Перекликаясь саксами,

      собой друг друга дразня,

      с четвероногими сексами

      прогуливаются друзья.

      На набережной Стикса

      фонари принимают душ.

      Тень от моего Секса

      доходит до Мулен Руж!

      Такая страшная сила

      меня по миру несла –

      сублимированная Россия,

      Евангелие от Козла.

      Рождаясь и подыхая,

      качающийся, вознесён

      с тобой на одном дыхании

      кончающий стадион.

      В год Новый – былые выгоды.

      За выдохом следует вдох.

      Из жизни, увы, нет выхода.

      И женщина – только вход.

      Расстреливающий осекся.

      Расстреливаемому – под зад.

      Вы видели моего Рекса?

      На место, мой Рекс,

      назад!

2008

      «Ты чувствуешь, как расправляется…»

      Ты чувствуешь, как расправляется

      лицо, уставшее от fucking?

      Так утром снова распрямляются

      дождём побитые фиалки.

2008

      «Пей отраву, ешь “ризотто”…»

      Пей отраву, ешь «ризотто»,

      но последняя строка –

      линиею горизонта

      будет жить наверняка!

2008

      Ода моей левой руке

      Рука, спасибо за науку!

      Став мне рукой,

      ты, точно сука, одноуха,

      болтаешься вниз головой…

      Собаки – это человечье,

      плюс – animal.

      Мы в церкви держим в левой свечи,

      чтоб Бог нас лучше понимал.

      А людям без стыда и чести

      понять помог

      мой аргумент мужского жеста,

      напрягшегося, как курок.

      Ты с женщинами непосредственно

      вела себя.

      Ты охраняешь область сердца, –

      боль начинается с тебя.

      Ты – это мой самоучитель,

      ноты травы.

      Сегодня все мои мучители –

      это мучители твои!

      Когда ж чудовищная сила

      меня несла –

      башку собою заслонила,

      меня спасла…

      Но устаёшь от пьедестала.

      Моя ж рука,

      вдруг выкобениваться стала,

      став автономно далека.

      Я