Как провожают пароходы…. Николай Шмагин

вдруг Бориса, и они бегом устремились к кинотеатру, подальше от испытанного ими сегодня позора.

      Очередь за билетами продвигалась быстро, и вот Борис просунул деньги в окошечко кассы и получил в обмен на них два заветных синих билетика.

      Контролер проверила билет у Бориса, и пропустила его в фойе, загородив Ваньке вход в двери, и он недоуменно посмотрел на женщину.

      – Дети до шестнадцати лет не допускаются на этот фильм. Иди домой, паренек, освободи проход, – она вернула Ваньке его билет и отодвинула в сторонку, проверяя билеты у других.

      Борис из фойе насмешливо сочувственно помахал ему рукой на прощанье и пошел в просмотровый зал, тем более что раздался первый звонок, и народ повалил следом за ним, чтобы побыстрее занять свои места.

      – Мне уже шестнадцать, пропустите, тетя. У меня билет, не имеете права! – сорвавшимся голосом возмутился, было, Ванька, но не тут-то было:

      – Дружку твоему шестнадцать есть, верно, а ты еще погуляй с годок, подрасти. Куда лезешь, в милицию захотел? – перегородила ему путь во взрослую жизнь опытная контролерша, и под трели третьего звонка Ванька вышел из кинотеатра на улицу.

      Вокруг сразу стало пустынно и одиноко.

      Еще один позор больно ударил по Ванькиному самолюбию: он брел домой, едва сдерживая слезы стыда и отчаяния.

      «Такое испытать дважды за один вечер?! И Борька этот хорош, тоже мне, друг называется. Кино для него дороже дружбы».

      Чем ближе к дому, тем спокойнее становилось у него на душе.

      «Ничего, будет еще праздник и на его улице. А к Борьке этому он больше ни ногой».

      – Не торопись, успеешь к своему Борьке, – мать гладила белье, поглядывая на сына. – И что за друг такой выискался? Есть же у тебя хороший товарищ, Вася, отличник. А этот двоешник, смотреть на него тошно.

      Ванька отодвинул от себя быстро опустевшую тарелку и, глянув на часы, выскочил из-за стола. Оглядевшись в зеркале, надел пиджак, поправил модный шнурок вместо галстука, и причесался попышнее:

      – Спасибо, мама. Я побежал, некогда.

      – Уроки-то, как следует, выучил? Одни тройки в дневнике, с таким дружком и восемь классов не закончишь. С кем поведешься…

      Вон, Вася, об университете мечтает, а ты? Вы только гляньте на этого гуляку! – возмущалась вслед сыну мать, но того уже и след простыл.

      Хлопнула входная дверь, мать выглянула в окно: по улице торопился ее сын, на ходу приглаживая волосы от ветра. Вот он помахал ей рукой и скрылся из виду.

      Вовка показал ему вслед пальцем и повторил за матерью:

      – Гуяка усел. Да, мама?..

      Борис сидел у стола в белой рубашке при галстуке и растягивал мехи баяна, наигрывая песни Владимира Трошина.

      Борькин отец подошел к окну и выглянул на улицу:

      – Глянь, друг твой идет.

      В окне мелькнула Ванькина голова, и через мгновение он сам нарисовался на пороге комнаты:

      – Здрасьте, дядя Вань! Здорово, Борь.

      – Проходи, Борис заждался вон, – дядя Ваня присел к столу, добродушно поглядывая