Троглодит. Сергей Щепетов

воинов-людей ваши мужчины во главе с вожаком забрали женщин, детей и подались в степь. Верно? Кого забрали, кого оставили?

      – Увели тех, у кого кровь. Детей оставили. Все равно умрут.

      – Логично, – признал я. – А с собой прихватили всех женщин, которые могут рожать и работать?

      – Не всех. Некоторые остались или потом сбежали и вернулись.

      – А-а, не захотели разлучаться с детьми?

      – М-м-м… Э-э-э…

      – Что мычишь и глаза пучишь? Вопрос не ясен?! Ты сказала, что некоторые женщины добровольно остались в стойбище перед нашествием людей. Спрашиваю: почему? Подсказываю: из-за своих детей. Нет?

      – Н-н-е знаю… Зачем нужны дети, если нет мужчин?

      – ?.. Еще раз – помедленнее.

      – Без отца ребенок не нужен, – заявила Тоб-лу. – Еды и так мало.

      – Опа-на! – несколько опешил я. – Значит, если отец погиб, то и ребенка в речку?!

      – У «плохих» женщин это так, – лукаво улыбнулась Тоб-лу. – А «хорошим» не надо.

      Она использовала неандертальские понятия, которые однозначно перевести трудно, если вообще возможно. Пожалуй, самая близкая аналогия – это иерархическое положение. «Плохая» женщина значит старая или увечная, не представляющая интереса для мужчин, а «хорошая» – наоборот. Одним достаются объедки, пинки и бесконечная работа, другим – лучшие куски, секс и безделье.

      – Это почему же «хорошим» не надо? – заинтересовался я. – Оставшись с детьми без мужчины можно сразу стать «плохой» и голодной!

      – Э-э-э! – покачала головой Тоб-лу и как-то мечтательно улыбнулась. – «Хорошие» – это те, у кого много мужчин. И каждый из них думает, что дети – его. Даже если не он главный.

      – Какое коварство! – вздохнул я.

      – Почему коварство? – удивилась женщина. – Так у нас, так у вас. Так было всегда. Разве может быть иначе?

      – А таг-таги у вас тоже делают при всех? – не удержался я. – И с криками на все стойбище?

      Ее взгляд чуть не заставил меня смутиться – похоже, я сморозил незаурядную глупость. Еще чуть-чуть, и она просто станет смеяться надо мной. Ну, не вслух, конечно… Однако, лучшая защита – это нападение:

      – Сейчас я оторву тебе уши и заставлю их проглотить. Говори!

      – Не злись, «сильный мужчина»! – испугалась кроманьонка. – Я вовсе не хотела тебя обидеть.

      – Верю. И так?

      – Таг-таги при всех – это хорошо! – заявила Тоб-лу. – Если, конечно, твой мужчина «самый сильный». Или хотя бы просто «сильный». А если никто не видит, то хочется кричать – чтоб все слышали!

      – Тонкий расчет?

      – Нет, – качнула она головой, – ты не понимаешь: хочется!

      – Угу… М-да-а… – озадачился я. – А если мужчина не очень «сильный» или вообще «слабый»? С ним что, вообще никаких таг-таги?!

      – Почему же, – пожала плечами женщина. – Можно и с ним. На всякий случай. Вдруг он потом станет «сильным»? Или других не останется… Пускай и этот думает, что дети – его.

      – Только…

      – Да! – кивнула она. – Только лучше, чтоб никто не видел. А кричать при таг-таги со «слабым» не хочется. И никто никогда не кричит. Тихонько быстренько в кустиках – хи-хи! – и ему хватит!

      – Однако… –