Запах смерти. Джеффри Бартон

появился через пару минут.

      – Бесполезно. Ничего не смог сделать. Думаю, Грейнджер по какой-то идиотской причине травил собаку газом, но при этом надышался сам: смерть просочилась через дверь.

      – Вот и поделом, – буркнула Киппи. – Вселенская справедливость.

      Вабишевски ничего не ответил.

      Киппи Гимм обернулась и посмотрела на гараж с недвижной грудой одеял и золотистого меха. Уже слышна была сирена приближающейся «Скорой». Гимм провела рукавом по глазам и… чего-чего?.. Там что-то шевельнулось.

      – Вабс, – выдохнула она, хватая напарника за плечо. Тот резко обернулся и посмотрел в направлении взгляда Киппи. – О-па. Что за чертовщина?

      Сначала было ощущение, что это игра теней. Сама импровизированная подстилка, казалось, извилисто подергивается, но вот картина стала четче: из кучи одеял выпутался одинокий щенок и, повалявшись на боку, кое-как поднялся и заковылял к подъездной дорожке, приближаясь на четырех шатких лапах к полицейским.

      Невероятно. Просто отвал челюсти.

      Киппи быстрыми шагами подошла к гаражу и присела на корточки, встречая приближение песика.

      – Все в порядке, медвежка, – шепнула офицер Киппи Гимм, протягивая руку.

      Песик робко лизнул полицейский палец. Гимм взяла щеночка на руки.

      – Медвежка, все в порядке, – повторила она, почесывая его за ушами. – Все будет хорошо.

      А тут и «Скорая» подъехала.

      Глава 3

      – Мейс, та дама из полиции все звонит и звонит. – Пол Льюис руководил Чикагским центром по контролю и уходу за животными. – Говорит, что очень загружена по работе, но возьмет того золотистого ретривера, если никто другой не изъявит желания.

      Я в ответ кивнул.

      Пол не унимался:

      – Я сказал ей, что сегодня к нам зайдет заклинатель собак.

      Я посмотрел с осуждением:

      – Пол, я тебя заклинаю: перестань меня так звать.

      Мы с ним вращались на одной орбите собаководства. У меня была школа дрессировки собак, и, наверное, половину моего дохода составляла работа на город.

      – Да перестань. Это облекает тебя ореолом таинственности.

      – Ага. В форме кондома.

      – Не скромничай.

      – Так что там, черт возьми, произошло? – спросил я, до этого получив на телефон лишь сжатую информацию о жестоком обращении со щенком ретривера.

      Пол протянул мне распечатку скана:

      – Вот. В основном это от женщины, которая жила в таунхаусе, ну и, конечно, из полицейского протокола.

      На листе было с полдюжины разномастных абзацев. Наблюдая за презентациями Пола в «Пауэрпойнте», я знал о его страсти к подчеркиванию слов и фраз. Если же он был в ударе, то выделял жирным шрифтом, курсивом и подчеркиванием целые предложения – да что там предложения: целые абзацы. Ну а после двух чашек крепкого кофе начинал малевать стрелки-указатели размером с Эверест. Сегодняшняя инсталляция включала обилие жирных шрифтов, но лишь с небольшим количеством