Злость. Питер Ньюман

я видела, как к нам кто-то приходил.

      – Это так, у нас в самом деле был гость. И в самом деле из Града.

      – Что он сказал?

      – Немного.

      – Но что-то же он сказал.

      – Ты знаешь, как это обычно бывает – вечно случается всякая всячина.

      Вред слышит, как она в предвкушении задерживает дыхание.

      – Но ничего такого, о чем нам следовало бы волноваться, – быстро добавляет он.

      – А-а… – Как обычно ничего не узнав, она поднимает соску с пола и уходит.

      Сытый и довольный козленок засыпает на руках у Веспер.

      Она сидит на нижней ступеньке, с улыбкой его баюкая, пока ее собственный живот не начинает требовать внимания. Козленок ворчит, когда она опускает его на землю, но не просыпается. Веспер с облегчением вздыхает и прокрадывается в дом. Ее воображение уже рисует сочные картинки, от которых текут слюнки.

      По привычке она прислушивается к звукам на кухне, но оттуда доносится лишь тихое похрапывание. Заглянув внутрь, она видит спящего дядю Вреда, сгорбившегося в кресле.

      Храп продолжается: сон не тревожит ни стук приборов, ни довольное чавканье.

      Покидая кухню, она слышит доносящийся из кладовки звук и замирает. Дверь приоткрыта, но недостаточно, чтобы заглянуть внутрь. Внутри нее борются любопытство и страх. Она вновь что-то слышит – негромкий скребущий звук – и не может его опознать. Кто бы ни был в кладовой, он двигается тихо и осторожно.

      Наверное, это отец. Интересно, что он задумал. Она тянет дверь и молится, чтобы та не скрипнула. Опыт научил ее: если хочешь узнать правду, то лучше искать ее самой, а не задавать вопросы. Просвет расширяется медленно, сантиметр за сантиметром.

      Когда Веспер заглядывает внутрь, ее глаза округляются значительно быстрее.

      Он стоит к ней спиной со сжатыми кулаками. Возле его ног раздается низкий звук, похожий на гудение злого шершня.

      Постепенно он начинает трясти головой из стороны в сторону, и гудение нарастает.

      Она ощущает напряжение в воздухе, видит, как невидимые руки утягивают отца, как он сопротивляется, отклоняется, будто сражаясь с бурей.

      Снова трясет головой, быстрее и уже менее уверенно. Его челюсть двигается, но даже если он что-то и говорит, то слишком тихо, чтобы услышать.

      По-видимому, что-то рушится, и отец в отчаянии быстро нагибается. Раздается звук захлопнувшейся крышки ящика.

      Гудение становится тише, но не затихает.

      Отец тяжело опирается на ящик, затем встает.

      Веспер отскакивает от двери, но поздно – отец ее увидел. От него никогда не скрыться.

      Веспер принимает, как она надеется, нейтральное выражение лица.

      – Ты в порядке?

      Он шагает к двери и коротко кивает. Его янтарные глаза налились кровью, опухли, и она задумывается, не плакал ли он.

      Мгновение они смотрят друг на друга, и Веспер понимает, что должна что-то сказать, поговорить с ним. Она понятия не имеет, с чего начать, и вместо этого слабо улыбается.

      Отец уже готов вынести ей наказание, и она надеется, что хотя бы сейчас он ей откроется, но он сразу же закрывает рот