Смертельные прятки. Александр Тамоников

что он не тот человек, который имеет влияние в эшелонах власти СССР. На том приеме он все свое внимание отдал советской делегации. Он даже за ужином сел рядом с Булганиным, Молотовым и Хрущевым. Пользуясь случаем, он завел разговор о термоядерном оружии.

      – Я уверен, каждый из вас не раз задумывался над тем, какую ответственность накладывает на нас как на глав государств владение термоядерной бомбой. Необходимо найти способ контролировать угрозу, которую создает ее наличие. Это очень важно, ведь если ситуация выйдет из-под контроля, пострадают невиновные. Обмен ядерными ударами приведет к неизбежным потерям, на Земле просто не останется места, которое избежит радиоактивного заражения.

      Эйзенхауэр говорил с жаром, надеясь вызвать советских представителей на ответные эмоции. Но те сидели, согласно кивали, вставляли короткие реплики и при этом оставались бесстрастными. Казалось, тема их совершенно не интересует. Президента США это не огорчило. Для него беседа за ужином служила всего лишь одним из эпизодов в обширной программе подготовки презентации главного вопроса – проекта «Открытое небо».

      18 июля на церемонии открытия конференции Эйзенхауэр читал приветственную речь. Позиция его при этом оказалась крайне жесткой. Первым вопросом он поставил обсуждение «проблемы объединения Германии и образования общегерманского правительства путем свободных выборов». Он также настаивал, что Германия должна стать полноправным партнером НАТО. Затем Эйзенхауэр поднял проблему «международного коммунизма и организации революций в мире» и потребовал обсуждения этих вопросов, зная, что СССР не даст достойного ответа ни по одному вопросу.

      Когда подошла ее очередь, советская сторона представила план обеспечения коллективной безопасности в Европе. План делился на две части. В первой говорилось о заключении многостороннего договора с ГДР и ФРГ. Главной идеей было принятие обязательств полного отказа от применения силы в решении международных споров. Во второй части предусматривалось формирование системы гарантированных обязательств по обеспечению военно-политической безопасности для всех европейских стран. Союз предлагал постепенно распустить военные блоки, имеющиеся в Европе.

      Предложения Москвы не приняли. Эйзенхауэр видел, как сильно разочарованы представители СССР. Он ждал, когда придет время выложить свой план, и очень надеялся, что его подобное разочарование не постигнет. Три дня шли выступления, баталии и споры, три дня обстановка то накалялась, то затухала. И вот наступило 21 июля, день, когда Эйзенхауэру предстояло выступать во Дворце наций. Он вышел на трибуну, чтобы произнести речь на тему разоружения. Пару-тройку предложений сказал по общим вопросам, затем перешел к исполнению своего плана.

      – Я, как представитель американского народа, ищу путь, нечто такое, что бы позволило всем убедиться в искренности Соединенных Штатов. И чтобы это помогло нам найти подход к проблеме разоружения. – Сейчас он смотрел только на