Последние часы. Книга II. Железная цепь. Кассандра Клэр

великому сожалению, потерялось на почте, – ответил Алистер, небрежно взмахнув рукой. – Я в состоянии сам себя развлечь, матушка. Кроме того, у некоторых из нас имеются неотложные дела. Мне некогда посещать все светские увеселения подряд с утра до поздней ночи.

      – Корделия, не докучай брату, – упрекнула дочь Сона и покачала головой. Это показалось Корделии в высшей степени несправедливым – ведь она всего лишь сказала, что Алистер лжет.

      Сона потерла поясницу и вздохнула.

      – Мне нужно поговорить с Райзой насчет завтрашнего дня. У нас еще много работы.

      – Тебе следует отдохнуть! – крикнул Алистер вслед матери, которая направилась по коридору в кухню. Когда она скрылась из виду, он обернулся к сестре. Вид его не предвещал ничего хорошего. – Она что, ждала отца? – шепотом спросил он. – До сих пор? Зачем она так терзает себя?

      Корделия беспомощно пожала плечами.

      – Она любит его.

      Алистер презрительно фыркнул и бросил:

      – Chi! Khodah margam bedeh[4].

      Корделии эти слова, сказанные в адрес матери, показались очень грубыми.

      – Любовь не подчиняется здравому смыслу, – возразила она, и Алистер быстро отвел взгляд.

      Он уже несколько месяцев не упоминал о своем бывшем возлюбленном в присутствии Корделии, хотя на его имя приходили письма, подписанные аккуратным почерком Чарльза. Корделия не одно такое письмо нашла нераспечатанным в корзине для бумаг. Она помолчала и продолжала:

      – Все же мне очень хотелось бы, чтобы он сообщил нам, что с ним все в порядке, – хотя бы ради матушки.

      – Он вернется, когда ему вздумается. И, зная его, я могу предположить, что это произойдет в самый неподходящий момент.

      Корделия кончиком пальца рассеянно пригладила мех на муфте.

      – Ты не хочешь, чтобы он возвращался, Алистер?

      Лицо брата было непроницаемым. Он несколько лет защищал Корделию от неприятной правды, выдумывал извинения для отца, объяснял его отсутствие «приступами болезни». В начале осени Корделия узнала, чего все это стоило Алистеру, поняла, какие невидимые шрамы это оставило у него на сердце и как тщательно он их скрывал.

      Алистер, казалось, хотел что-то ответить, но в этот момент с улицы донесся стук копыт, немного приглушенный слоем снега, покрывавшего тротуары и проезжую часть. Напротив крыльца, около фонаря, остановилась какая-то карета. Алистер подошел к окну, немного отодвинул занавеску и нахмурился.

      – Это экипаж Фэйрчайлдов, – заметил он. – Значит, твоему жениху было недосуг заехать за тобой и он послал вместо себя парабатая?

      – Ты несправедлив к Джеймсу, – резко произнесла Корделия. – И ты это прекрасно знаешь.

      Алистер ответил не сразу.

      – Может быть, ты и права. До сих пор Эрондейл вел себя более или менее достойно по отношению к тебе.

      Корделия смотрела, как Мэтью Фэйрчайлд грациозно выбирается из экипажа, и ее внезапно одолел мучительный страх. А вдруг Джеймс в последний момент решил не связывать

4

Буквальный перевод: «Что? Боже, дай мне умереть». Выражает реакцию на абсурдное, нелепое, шокирующее высказывание.