Язя. С. В. КАМЕНСКИЙ

была знатная: десять ушку́ев2 потоплено, почти триста воинов сгинуло. Только они двое чудом спаслись.

      – Так устал? – повторил Третьяк.

      – Н-н-нет, – стуча зубами и пошатываясь, ответил Елисей.

      – Угу, – не веря ему, продолжил мужчина. – Не пойму я, как тебя в наши ряды взяли?!

      Старый ушкуйник оглядел молодого: вроде крепкий с виду, в бою себя показал хорошо, а как воды наглотался, так и сник. Теперь ходит, дрожит, да так, что зуб на зуб не попадает. Третьяк и сам еле выплыл, но выплыл сам, да саблю сохранил. Елисей же, всё растеряв, на обломках ушкуя до берега добрался, где и подурел: бормотал что-то, глазами вращал да пузыри пускал, как дитя. Он снова сказал что-то неразборчиво, но Третьяк уточнять не стал.

      – Странное место: куда не пойдём, будто туда же и возвращаемся.

      – Что это было? – наконец произнёс молодой.

      – Мне почём знать?

      – Видал такое раньше?

      – Разное видал. Такого – нет.

      Третьяк поднял взгляд в небо. Ему до сих пор не верилось, что подобное случиться могло. Ещё утром, возвращаясь после удачного похода, заприметил их отряд на берегу реки огромный валун. Только странный он был какой-то. Когда поняли, что и не валун это вовсе, а творение бесовское, поздно уже было. От страшного гула у всех уши заложило, а когда нечисть в небо поднялась и солнце собой заслонила, так замерли все, молитву читая. Опомнились, бросились к корабельным самострелам, да толку от них было мало, а от луков и того меньше. Нечисть дыхнула огнём. Долго, размашисто. Немного времени ей понадобилось, чтобы спалить новгородские суда. Ушкуй Третьяка и Елисея ближе всех к берегу оказался, да повезло только им двоим. Чудище невиданное, как птица хищная, ринулось на корабли, топя их, разрывая воинов, будто и без брони они вовсе были. Старый ушкуйник был уверен, что заметило их это отродье, но вид сделало, будто нет. Пролетело над ними низко, зыркнуло и ввысь устремилось. Был готов поклясться Третьяк, что три головы было у того чудища. Неужто кара небесная их настигла за бесчинства да огнём очистила. Улетела нечисть, и весь берег туманом густым заволокло.

      – Как мы здесь очутились? – снова подал голос Елисей.

      – Сам не пойму… С берега лес вдали виднелся. До него бы за это время не дошли, – Третьяк вздохнул. – Чудно́е место здесь: и мох растёт со всех сторон, и земля вроде зыбкая, а не топнем.

      – И что теперь? – выдохнул молодой.

      – Прямо пойдём, может, и выйдем. Молитву читай, чтоб нечистая сила не запутала, – наказал старший, делая шаг.

      Елисей забормотал что-то и двинулся вслед за ним. Третьяк же шёл осторожно, мягко; на ступающую ногу полного веса не переносил, пока не убеждался, что земля его держит. Долго шли. День уж настал, а из болот ушкуйники так и не вышли. Привалился Третьяк к дереву спиной:

      – Лютует нечисть. Читал молитву-то?

      – Читал, – ответил Елисей.

      – Один раз или несколько?

      – Много читал.

      – Эко оно как, – тряхнул головой старший.

      Молодой поднял руки, хотел шлем с головы снять, но Третьяк остановил, бросил коротко:

      – Оставь. Мало ли.

      – Кого боятся-то? – возразил Елисей. – Комаров, мошек?

      – Откуда мне знать? – спокойно ответил старший. – Считай, что на разведке мы.

      – Ладно, – нехотя согласился молодой, не стал перечить.

      – Значит, я так думаю. Раз молитва не помогла, то и нечисть к блужданию нашему вряд ли причастная. Болот таких огромных я никогда не видывал. Налево сейчас пойдём, – махнул Третьяк рукой. – Там и деревья выше, и суше быть должно. Потом направо повернём и вроде как снова прямо будем. А ты, если что-то странное заметишь, читай молитву громко, чтобы и я слышал. Пока светло – идти будем и для костра чего-нибудь подходящего поищем. А как темнеть начнёт, так и подумаем.

      Старший медленно зашагал, вспоминая сказки стариков про разную нечисть.

      – Много ли ты про болотников знаешь?

      – Не очень. Только то, что дед рассказывал.

      – Что рассказывал?

      – Скверные они. Свяжешься – не выживешь, если только болотник не в хорошем настроении. Тогда пугать будет, подшучивать, может, и убежать получится, когда он выскочит.

      – Веришь в них?

      – Не знаю, – признался Елисей. – Сказки предков наших, думаю. А ты?

      – Так же думаю. Дед мой говаривал, что не по православному это – нечисть уваживать. Давно было, в Новгород к нам волхвы приходили…

      – И как?

      – Сожгли, – пожал плечами Третьяк. – На княжьем дворе. При Ярославе Всеволодовиче это было.

      – Поделом, – хмыкнул Елисей.

      – Как знать, – сказал старший. – Как знать.

      Долго бродили ушкуйники по болоту. Шажками короткими ступали, особо не расторопничали. Не то это место для суеты. Светло ещё было, как добрались до сухого места. Прав был Третьяк: где деревья высоки

2

Ушку́й – разновидность лодки, такие лодки строили в Великом Новгороде (XI–XV вв); они могли быть как морские, так и речные, с некоторыми отличиями. Являлись парусно-гребными суднами.