Прямо и наискосок. Виктор Брусницин

только кровных, но все одно кормилец. Коротко говоря, три месяца до суда юноша кучеряво пожил. Там и ссора невеликая имела место. С полмесяца прошло после случая, разговор происходил. Чайка что-то доказывал, Андрей в дурном настроении возразил. Тот глаза сузил и произносит:

      – Зря ты, мальчик, со мной так себя ведешь.

      Андрею бы угодить Чайкиному самолюбию, как делал не единожды, но что-то встало, не пошел кланяться. Так два с лишним месяца не разговаривали. Перед судом Чайка сам пришел.

      – Что говорить будем? Надо сверить показания…

      «Три года общего режима», – объявил судья приговор. Скрипнули стулья в громоздкой тишине. Еще говорил, затем слово вымолвил – «условно». Спалил Андрюша дотла замусленные родительские сбережения.

      ***

      Работая на заводе, Чайка неожиданно проявил способности и приобрел квалификацию высокого специалиста по изготовлению штампов. Даже выполнял один сногсшибательный заказ для столпа микрохирургии глаза Святослава Федорова.

      Андрей с Чайкой, разумеется, порой встречались, предавались утехам молодости, но уж не существовало нужды друг в друге, общности интересов. Одна такая встреча кончилась весьма злополучно. У общего школьного товарища случился день рождения, на который традиционно собирались старые друзья. Чайка пришел с женой – холостыми оставались Андрей и еще один парень. Присутствовали новые приятели виновника торжества, один из них под конец вечера начал флиртовать с женой Чайки. Дело кончилось тем, что после недолгих препирательств и маханий руками тот сходил на кухню, взял нож и довольно глубоко всунул его в живот оппонента.

      В суматохе правонарушитель исчез и пришел минут через пятнадцать после того как прибыли «скорая» и милиция. Он явился переодевшись, в ватнике и плохоньких штанах, войдя, сумрачно объявил:

      – Я готов.

      Присудили два года, завершив их, Чайка вышел безнадежно озлобленным на жизнь человеком. Андрей пытался устроить другу после звонка хоть небольшие праздники, но так стали духовно далеки, что было тягостно удерживать общение. Вскоре от Чайки ушла жена, он окончательно замкнулся и, придется признать, с облегчением Андрей освободился от некоторого чувства вины.

      Обратно на завод Чайка не пошел, а ударился мыть малинку, считалось это прибыльным промыслом. Однако вскоре напарник его к делу охладел, поскольку зимой промышлять приходилось в дальних краях, и жена возбудила претензии – одному же заниматься добычей было несподручно. Именно в период деловой пассивности старые друзья встретились.

      – Слушай, – после обмена последними впечатлениями о жизни, сказал Андрей, – может так случиться, что понадобится специалист.

      Когда дал раскладку, Чайка необратимо разволновался и даже начал потряхивать Андрея за рукав. Впрочем, Румянцев сам нашел подъем, при очередной встрече с Сергеем не стал устраивать прелюдий и обиняков:

      – Вот что, Серега, я нашел человека, который берется