Квента. Финал. Мери Ли

но тяжелое. Пытаюсь поднять руки и оттолкнуть крышку капсулы, но конечности поднимаются на пять сантиметров и тяжелым грузом падают обратно. Во рту сухо как в пустыне. Голова немного ватная. Никогда не страдала клаустрофобией, но имею все шансы испытать довлеющее чувство на себе прямо сейчас. Облизываю пересохшие губы и пытаюсь кого-то позвать. Кого угодно, хоть самого дьявола, лишь бы меня вынули отсюда.

      – Помо-моги…те мне.

      Звук настолько тихий, что я сама едва его слышу.

      Я – живой мертвец в гробу. В дорогом стеклянном гробу. По бокам от меня белый пластик или какой-то другой материал. Он закрывает обзор, и я вижу только потолок. Ничем не примечательный белый потолок. Предприняв ещё несколько попыток поднять руки, решаю смириться и просто смотреть. Пытаюсь найти хоть один изъян в покрытии потолка или в стекле капсулы, но всё идеально. Моему вниманию даже не за что зацепиться, чтобы не думать о том, в какой заднице я оказалась.

      Ненавижу белый цвет. Он навсегда будет главной ассоциацией с Дэвидом Дельгадо. Ни его опыты, ни его фанатизм, ни даже смерти людей, погибших по его вине, а именно – белый цвет.

      Говорят, белый – символ чистоты и невинности. Какая глупость. За атрибутами невинности очень легко спрятать даже самую гнилую и отвратительную личность. Пара милых улыбок, светлая одежда и открытый взгляд могут засосать вас в пучину маньяка, а когда вы почувствуете себя бабочкой на игле, будет слишком поздно. И когда вы поймете свою ошибку – людям нельзя верить, не сдавайтесь, не опускайте руки, как сейчас это делаю я.

      В голове проплывают мысли: "Прекрати бороться", "Всё потеряно", "Ты ничего не можешь изменить", "Ты виновна", "Из-за тебя страдают люди – Рэй, Гаррет, Джервис, дядя… этот список непомерно длинный, не хватит и недели, чтобы дойти до конца". Пытаюсь отмахнуться от гнетущих мыслей, прогоняя их словно стайку мелких рыб. Но стоит им отплыть на метр, они тут же возвращаются и накидываются на меня с новой силой изголодавшихся пираний.

      После всего что я сделала, я не имею права сдаться. Я натворила слишком многое, совершала ужасные поступки. А теперь сдаюсь?

      Может у меня ещё будет возможность искупить свои грехи?

      Возможно, только ради этого стоит жить и бороться.

      Пытаюсь выбраться из омута пессимизма, и с головой бросаюсь в пучину ярости. Сейчас именно она мой лучший друг.

      Злость на Доктора поможет мне переключиться.

      Что он сделал с Рэем? В кого он его превратил?

      По своей воле Рэй не сделал бы мне больно. Никогда. Возможно, вы скажете, что это глупо, но единственное, в чем я уверена на сто процентов, – Рэй не обидел бы меня без весомых причин. Доказательство этому Куб. Все его действия были направлены на спасение брата, значит и сейчас есть мотив для того, что он сделал в нашу последнюю встречу.

      Очередная попытка поднять руку провалена. Как и ещё одна. И ещё, и ещё. Что сделали с моим телом? Почему оно такое тяжелое и неподъёмное?

      Сколько времени я нахожусь здесь? Здесь – это где? Где Рэй? Что случилось с Гарретом? Улетели ли Олли и Джервис?

      Множество вопросов.

      Ответ один – я не знаю.

      Время идет. Оно убегает от меня, наполняя голову ужасными картинами дальнейших событий. Не знаю, для чего я нужна Доктору, но уверена, что не для утренних посиделок за чашечкой душистого кофе. Он сделает со мной что-то ужасное. Что-то такое, отчего я буду молить его о пощаде или о смерти.

      – Джорджина, – женский голос выводит меня из мыслей и заставляет насторожиться, – моё имя Джудит. – продолжает она, я не вижу того, кто разговаривает со мной, но могу распознать, что голос Джудит звучит так, словно она успокаивает взбесившееся животное – монотонно, спокойно, гипнотически. – Сейчас я открою капсулу и помогу тебе выбраться, но я должна понимать, что мне не грозит опасность с твоей стороны.

      Какая от меня может быть опасность? Она что, издевается? Сейчас я даже муху прихлопнуть не в силах. Но я не могу гарантировать, что как только физическое функционирование вернется ко мне, я им не воспользуюсь.

      Оставаться здесь нет ни малейшего желания, каждую секунду мне кажется, что морозные узоры начнут разбегаться по стеклу, а меня введут в кому. Ведь именно из комы люди попадают в Куб. Так говорил Дельгадо-старший, а у меня нет причин не доверять ему в этом. Тем более он обещал постараться спасти Рэя и сделал это, а его ублюдочный сынок превратил Рэйлана во что-то жуткое и чужое. Во что-то такое, с чем я не собираюсь мириться.

      – Договорились? – спрашивает девушка или женщина. Капсула искажает её голос, даже примерно не могу распознать сколько ей лет.

      Моих сил хватает на то, чтобы прикрыть веки, видимо, Джудит решила – это знак согласия. С тихим стоном стеклянная крышка поднимается вверх и отодвигается в сторону. Распахиваю веки и глубоко вдыхаю "свежий" воздух. Девушка склоняется надо мной, на вид ей не больше тридцати. Темные волосы собраны в пучок, несколько прядей спадают на худое миловидное лицо, карие глаза прожигают меня сочувствием. Я физически ощущаю как ей жаль меня. Мне тоже себя жаль, но она не имеет никакого