Хач. Ульяна Гицарева

Ты – мужик. Ты самый лучший мужик. Ты мой любимый мужик.

      Себастьян. Мужик должен встречать, чтобы не били.

      Катя. Но меня никто не бьет.

      Себастьян. Я не могу больше. Мне надоело, я всегда здесь слабый. Ты даже в автобус говоришь за меня: ос-та-но-вите здес, пожалу-уста… Потому что не хочешь, чтоб слышали, я говорю плохо. Я всегда буду плохо! За меня всегда стыд!

      Катя. Ну, мужик, миленький, а куда ты хочешь? К тебе – нельзя. А в любой другой стране мы оба будем слабыми.

      Себастьян. Мы поедем в Австралию.

      Катя. А почему не на остров Пасхи? Это ж край света!

      Себастьян. Когда нет дома, надо бежать на край. На нем стоят все бездомные.

      Отрывок интервью

      Первый – второе лицо единственного числа.

      Второй – участник экстремистской группы, молодой парень.

      Первый. Как вы их называете?

      Второй. Мы никогда не говорим «чурки», «ары», «хачи». Только просто «черные». Как будто мы в гангстерской саге. Мы чистим улицы. И нужно делать это как можно быстрее.

      Первый. Зачем быстрее?

      Второй. Они сжирают нас, как в Штатах сожрали Детройт. Или как в Бельгии не поставили в прошлом году рождественскую елку, потому что большинство в городе мусульмане и это оскорбляет их религиозные чувства. У моей сестры в классе четверо белых, остальные черные. Ей пятнадцать, на уроках учатся читать. Я спрашиваю: а кем у них родители работают? На рынке? Сестра говорит: они не работают. Вот скажи мне, откуда деньги, чтобы тащить сюда всю семью? Мы оба понимаем, что лучше всего на их родине колосится конопля. Мы с ребятами сначала занимались в клубе ролевых игр по славянской мифологии. Я хотел чувствовать себя русским. А потом мы поняли, что нет смысла в кольчугах из консервных банок бить друг друга по воскресеньям в лесу, когда в городе такое. И мы вышли в город.

      Первый. Ты думаешь, вы сможете прогнать их из города?

      Второй. Я на дебила похож? Или на Гитлера, по-твоему? Гитлером только тупые малолетки прикрываются для красоты, для картинки, а не для дела. Просто они должны бояться. Они на чужой земле!

      Первый. А если бы ты был вынужден поехать в другую страну и там уже тебя бы клали лицом на землю?

      Второй. А я и не еду. Это честно. Вавилонской башни не построить никогда.

      Первый. Зачем вы сначала им улыбались?

      Второй. Мы проверяли, русский ли он. Есть много обрусевших черных. Они живут здесь давно, по-нашему. И мы против них ничего не имеем. Внешне не определить. У меня у самого волосы черные, потому что мама – украинка. Наших с детства учат не улыбаться чужим на улице и в глаза, по возможности, не пялиться. Чужой этого не знает.

      Первый. Парень, которого вы били, из Колумбии. Он женат на русской.

      Второй. И что? Мы смотрели за ним. Он плохо говорит. Много честно ему не заработать, мало – черный не захочет. Рано или поздно он бы сорвался.

      Сцена вторая

      Зимний банан

      Полдень. Мансур и Тамаз обкладывают цветной плиткой крыльцо.

      Рядом на асфальте листок в клетку с чертежом рисунка придавлен кирпичом, чтобы не унесло