Людмила Чурсина. Путь к себе. Наталья Старосельская

не очень много, но живо и трогательно. О том, например, как в Сталинабаде, в сложные и голодные военные времена, бабушка брала ее с собой на рынок, где на рядах высились, как ей казалось, до самого неба, ароматные лепешки с кунжутом. Денег на них не хватало, поэтому девочка мечтала о временах, когда она вырастет и купит целую гору этих лепешек. «Когда я приехала на фестиваль в Душанбе с премьерой фильма, я от души накупала этих лепешек, дынь, арбузов и лакомилась…» А самым лучшим лакомством был хлеб с маслом, Людмила Чурсина обожает это «изысканное блюдо» по сей день, как, кстати, и многие люди ее и следующего поколений…

      И еще запомнился запах соседской слегка подгоревшей манной каши, который, дразня, разносился по всей коммуналке. И до сегодняшнего дня, как призналась в телевизионной программе «Кумиры» (Псков) Людмила Алексеевна, она немного передерживает манку на плите, чтобы вернуть запах детства.

      После войны Алексей Федорович Чурсин разыскал семью в Сталинабаде – началась кочевая жизнь профессионального военного: Тбилиси, Батуми, Камчатка, Чукотка… «Я помню, как мама по ночам что-то перешивала из своего платья мне, из моего платья – сестре, все шло по наследству. Папа был строгий. Ну не то что строгий… Он уставал и, конечно, ему хотелось, чтобы дети тоже строились дома. Мне часто попадало. Папа был, знаете, „шашки наголо“, характер очень вспыльчивый. И поэтому иногда, когда новое купленное пальто я где-то, хулиганя, разрывала, возвращаться домой было страшно… Куклы, тряпочки меня не интересовали. Я в основном возглавляла улицу на улицу, команду мальчишек, девчонок. Мы дрались, дрались по-настоящему, кирпичами, у меня ноги до сих пор носят следы».

      В школе, в Тбилиси, училась, мягко говоря, не слишком усердно, по поведению часто бывали двойки, даже возник разговор об отчислении, но позже, уже в Батуми, «взялась за ум»: окончила музыкальную школу, заинтересовалась и общеобразовательными предметами, даже организовала литературный кружок и – начала вдохновенно рисовать, да так, что коридоры в школе были увешаны картинами ее кисти.

      В старших классах мечты Людмилы Чурсиной были связаны, как у большинства ее сверстников, с романтикой преодоления. Ей хотелось стать то председателем колхоза, то конструктором самолетов или кораблей, то даже капитаном дальнего плавания или летчицей. Увлечение точными науками вело ее, как тогда самой девочке казалось, в технические вузы, где она могла получить необходимые для избранной профессии знания. Это было естественным в пору, когда вели свои нескончаемые споры «физики» и «лирики», когда самым необходимым для страны, для народа виделся исключительно технический прогресс.

      Но при этом она была по-своему артистична, любила танцевать, в Тбилиси научилась петь грузинские песни, была очарована мелодичностью языка, который до сих пор вспоминает и многое понимает, когда слышит грузинскую речь… А значит, то любопытство, которое привело ее для поддержки подруги в театральные институты, было чуть глубже, нежели, как ей в ту пору казалось,