Передружба. Второй шанс. Алекс Хилл

влюблен в меня, а настоящая женщина должна уметь регулировать своего мужчину.

      – Может быть, контролировать? – хихикаю я.

      – Точно! Контрориловать!

      – И откуда ты это знаешь?

      – Ну-у-у… я умная, – гордо заявляет она.

      – Снова смотрела с мамой сериалы по телевизору?

      – Разочек.

      – Ангелочек, бить никого не надо, хорошо? Думаю, Лешка послушает, если ты его вежливо попросишь, тем более что он влюблен в тебя.

      – Но я-то его не люблю! Я люблю Сашку Бубликова, а он Карину…

      Детские драмы не моя тема. Я со своими-то не сумела справиться, куда уж тут советы раздавать.

      – Милая… – начинаю я, с трудом подбирая слова.

      – А может, и не Сашка, я еще не решила. Варианторов много. У нас знаешь сколько мальчиков в садике?

      – Наверное, целая толпа.

      – Угу.

      – Ангелочек, а мама далеко? Дашь ей трубку?

      – Сейчас!

      Слышу из динамика шустрый топот маленьких ног и писклявый лай Редиски.

      – Мама! Тут Бо тебе звонит!

      Значит, я звоню? Вот же хитрюга.

      – Привет, Лисенок. Как ты там? Как начало нового семестра?

      – Привет, мамуль. Все хорошо. У вас как дела?

      – Как и всегда. Папа отсыпается после сдачи последнего проекта, Ангелочек растет и крушит все вокруг.

      – Я как раз об этом и хотела поговорить. Вытащи у нее из рюкзака папин ремень, она собирается завтра провести расправу над хулиганом в садике, – произношу сквозь тихий смех.

      – О божечки… Опять? Богдана, – мама переходит на шепот, – забери меня отсюда. Они меня с ума сводят. Я буду жить под кроватью в общаге и даже помогать с курсовыми, если хочешь. Как тебе план?

      – Собираешься оставить папу одного с Гелей? Тебе его не жалко?

      – Он вчера не помыл посуду. Заслужил.

      – Я подумаю над твоим предложением, мамуль, а пока крепись.

      – Вот так и рожай детей, никакой потом благодарности, – усмехается она.

      – Спасибо, мать клана Лисецких, что дала мне жизнь, но мне пора ее жить. Позвоню вам завтра.

      – Хорошо, Лисенок. Скучаю по тебе.

      – И я тоже. Поцелуй от меня папу и про ремень не забудь.

      – Такое забудешь. Пока, родная, береги себя.

      Нахожу Тему в нашей любимой кофейне «Котопончики» и падаю на стул рядом, стягивая с головы шапку:

      – Привет!

      – Твой латте уже почти остыл.

      Сбрасываю с плеч пуховик, сияя улыбкой:

      – А я люблю холодный кофе в двадцатиградусный мороз, бодрит не по-детски.

      Он молча кивает, и мне совсем это не нравится.

      – Тем, прости, что задержалась. Разболталась с Гелей и мамой по дороге.

      – Передавай им привет от меня в следующий раз.

      – Конечно, подлиза, передам.

      – Не нарывайся, рыжая, я не в настроении.

      И вот теперь я отчетливо вижу потухший взгляд и опущенные уголки губ, которые привыкла видеть только в улыбке. Артема редко можно застать печальным, а тем более злым, но никто не может быть счастлив