Брак под вопросом. Аиша Идрисова

я ничего не добился: с женой нет таких отношений, каких бы мне хотелось – хотя я Ольку люблю, я точно это знаю. На работе не повышают, хотя Таня мне говорит, что с моим талантом давно пора место главного врача занимать.

      – Короче, ты чего хочешь-то? – не выдержал Костик, – Хочешь место главного врача, потому что Танечка считает, что пора? И хочешь, чтобы с женой каждый день по пять раз? И чтобы она на Танечку была похожа?!

      – Я с Таней чувствую себя мужчиной, – признался Саша после недолгого молчания, – Интересным, молодым мужчиной, а не "Саня – принеси – купи- подай – убери". Нам есть о чем ахаться, понимаешь, и это классно… Это давно забытые ощущения – так пахла моя молодость: сплавом по быстрой реке, горными вершинами, пиком наслаждений с любимой женщиной. Куда это все ушло, скажи – куда?!

      – Да вы романтик, батенька, – усмехнулся Костя, – Давай, за романтиков и за любовь…

      – И это все, что ты можешь сказать? – вскинулся Саша.

      – Нет. Еще могу сказать, что у тебя в разгаре самый настоящий классический кризис среднего возраста. Давай, вздрогнули…

      Мужчины, чокнувшись стаканами, выпили. За окном стремительно темнело. Где-то там в темноте пустой квартиры плакала красивая, молодая Таня Резванова. Красивые тоже плачут – и чаще бывают одинокими. Странно, да?

      Глава 7

      Пока ждала Сашу с работы, раскаяние и чувство вины охватывали меня все сильнее и сильнее.

      Надежда Игоревна твердо решила не уезжать, пока не поговорит с сыном. С одной стороны, это было мне на руку: я устроила их с Ванькой на большом диване в гостиной, обложила погремушками и ушла на кухню пить чай (огроооомную кружку) и читать книгу (наконец-то!).

      С другой стороны – отдохнуть и толком расслабиться мне не удавалось, потому что свекровь дергала меня каждые пять минут:

      – Оля, он описался, где у вас тут штанишки? Как это где подгузник? Я его выбросила, попробуй сама в таком компрессе походить целый день…

      – Оля, у него на попе прыщик выскочил! Ты там сладкого не ешь – это все отражается на ребенке.

      – Олечка, пеленку надо погладить. Что значит, зачем? Там же бациллы, это вредно для ребенка! И он, кажется, уже проголодался. Что ты, какая соска – она же прикус портит!

      Успокоилась Надежда Игоревна только тогда, когда я объявила, что буду печь мясной пирог для уставшего после работы Саши. Свекровь притихла и принялась качать внука.

      Однако Саша домой не торопился. Утром перед работой он позвонил мне и рассказал, что вчера они с Костиком перебрали лишнего и поэтому он забыл позвонить. "Да-да, буду в восемь. И хлеба куплю, ага".

      Часы пробили восемь вечера, потом девять и даже десять. Пирог наполовину был съеден оголодавшим Андрюхой. Свекровь, виновато вздыхая, отправилась домой ("Там Пашенька совсем один, мы вас ждем в субботу на даче"). Василий безобразничал, гоняя по полу мою дорогую тушь, а ваша покорная слуга дойной коровой распласталась на диване с жующим (!) грудь ребенком – на четвертом месяце у Ваньки стали прорезываться первые