Из стали и пламени. Юлия Риа

Нос наполнился тяжелым ароматом горящего торфа. Я задержала дыхание.

      – Уверена? – теперь в низком голосе звучала насмешка. Холодная, колючая, злая. – Я не стану единственным, кто сорвется в пропасть. Если гнев Рроака падет на меня – клянусь Первопредком, я сделаю все, чтобы ты тоже не избежала его ярости.

      Все внутри меня выморозило от дурного предчувствия. Клятвы для драконов священны – в этом сомнений не осталось. И если Берготт воззвал к их божеству…

      Проклятье!

      – Что значит «открыть память»? – спросила сухо, почти требовательно.

      Пусть от волнения сердце сбивается с ритма, но дракон этого не узнает. Я охотница, дочь Ордена. И гордость праведных для меня не пустой звук.

      – То и значит. Они увидят все, что видел я. Почувствуют то же, что чувствовал я. И услышат, что слышал я. Могу показать, каково это, – повторил он и, не давая возразить, добавил: – Клянусь Первопредком, ничего плохого с тобой не случится. Напротив, ты узнаешь об еще одной тайне драконов. А потом уйдешь. И я не стану тебя удерживать.

      Я нахмурилась. Новая клятва вселила надежду, что Берготт говорит правду. К тому же мне действительно будет намного проще объяснить отцам это умение драконов, если я его прочувствую. Но почему же тогда все мои инстинкты буквально вопят об опасности?

      – Или мы можем пойти к Рроаку, как ты хотела. Я открою ему свою память, а ты постоишь рядом. Посмотришь.

      Каждое слово едва не сочилось предвкушением. Будто сделай Берготт обещанное, и все станет еще хуже. Проклятье! Как же быть?

      – Я не стану уговаривать, охотница. Не хочешь? Не надо. Увидимся на суде парящих.

      Фыркнув, Берготт отпустил мои руки, развернулся и зашагал прочь. Я смотрела в широкую спину и чувствовала волны дрожи, расходящиеся по телу.

      Нет. Не могу. Я должна понять, что он задумал.

      – Подожди!

      В три шага я нагнала его и ухватила за рукав. Медленно, будто нехотя, Берготт обернулся.

      – Что? Передумала?

      Сердце сжалось от волнения и страха. Великие боги, молю, пусть это не будет ошибкой!

      – Да, – ответила твердо. – Я хочу, чтобы ты открыл мне свою память.

* * *

      Берготт отвел меня в сторону. Заставил подняться на небольшой ящик, присыпанный снегом. И встал напротив.

      – А ящик обязателен для открытия памяти? – я криво дернула уголком губ, пытаясь за насмешкой скрыть волнение.

      Берготт хмыкнул.

      – Ты слишком низкая, охотница. А наши глаза должны быть вровень. Теперь расслабься. Расслабься, охотница, – повторил он, стоило мне напрячься, когда наши руки соприкоснулись. – Вот так. Ничего страшного, видишь?

      Он прижал мою ладонь к своей груди. Прямо напротив сердца. Подушечками пальцев я ощутила его ритмичное биение.

      – Не бойся, – произнес Берготт неожиданно мягко. И медленно, чтобы не напугать, опустил руку мне на грудь. – А теперь закрой глаза. Ты не должна видеть окружающий мир, чтобы увидеть мои воспоминания.

      Я кивнула. Выдохнула через нос, успокаиваясь, и зажмурилась.

      – Расслабься.