Институт будущих магисс. Анна Сергеевна Платунова

ой стороной ладони по покрасневшим глазам. Женщина и сама кусала губы, чтобы удержаться от слез. Она присела на корточки рядом с дочерью, взяла ее за плечи и заглянула в глаза.

      – Я знаю, что тебе страшно, Вертрана. Неизвестность всегда пугает. Но я уверена, что там не так плохо, люди любят преувеличивать. У тебя появятся новые подруги, хорошая еда, одежда…

      – Мама! – с отчаянием перебила Вертрана. – Зачем мне это все, если в конце концов я стану рабыней!

      Губы молодой женщины дрогнули:

      – Ты станешь магиссой! Прекрасной и могущественной…

      – Игрушкой знатного лорда, его собственностью!

      Мать побледнела и слегка встряхнула дочь:

      – Где ты набралась этих ужасных выражений, Верта?

      Девочка всхлипнула, но посмотрела в ответ без тени раскаяния:

      – Все это знают!

      Пару мгновений Вертрана дерзко глядела на мать, и та в конце концов опустила глаза.

      – Прости меня, Верта. – Она обняла дочь и прошептала в маленькое ухо: – Надеюсь, однажды ты поймешь меня… Будь сильной девочкой. Никогда не сдавайся, как бы ни было тяжело, а если упала, то поднимайся и снова иди вперед. Они попытаются сломить твою волю, выдрессировать, как ручного зверька, а однажды появится тот, кто захочет заполучить твое тело и душу. Так вот, запомни: твоя душа принадлежит только тебе!

      С этими словами женщина взяла ладонь дочери и приложила ее к створкам ворот. Раздался тонкий мелодичный звон, будто одновременно зазвенели десять хрустальных колокольчиков, железо засветилось изнутри, разгоняя вечерний сумрак.

      Послышался шум отворяющейся двери. С крыльца светлого пятиэтажного здания спустилась женщина в чепце, темном платье и переднике и отправилась к воротам.

      В глубине сада скрывались другие постройки, и очень часто городские ребятишки, прижав лица к решетке ограды, пытались разглядеть их, но видели только серые стены да тускло светящиеся в вечернее время окна. Да и сама Верта вместе с чернявым Митром, своим закадычным дружком, частенько всматривалась в гущу деревьев и гадала вслух, какие же тайны скрывает Институт магисс.

      – У-у, – шипел Митр, – а вот там, смотри, смотри… Жуткий такой сарай! Там черной магией лишают девиц их естества…

      – Да что ты глупости говоришь, дурачок!

      – Сама такая! Ты ведь знаешь, что магиссы не могут иметь детей, они только служат господину и все желания его выполняют.

      Верта огрела хохочущего Митра по уху, а про себя порадовалась, что ей никогда не придется переступать порог этого жуткого места. Никогда-никогда! И она вырастет, выйдет замуж за любимого, родит детей… Но тогда еще был жив папа, владеющий небольшой обувной мастерской. У них был дом. А мама не плакала по ночам за стенкой, надеясь, что дети не услышат.

      Верта не знала, почему именно сейчас всплыл в памяти тот разговор про жуткий сарай. Но смотрела, как приближается к ней худощавая фигура в чепце и переднике, и понимала, что еще секундочка – и вся ее жизнь разделится на до и после…

      Женщина подошла к воротам и вгляделась в лица просителей. Сначала посмотрела на мать, потом на девочку. Верта надеялась увидеть хотя бы тень улыбки, но прислужница смотрела строго и сжимала тонкие губы:

      – Это ваша дочь?

      – Да, да…

      Мать полезла в холщовую сумку, видимо за документами, но женщина остановила ее, подняв ладонь:

      – Не нужно. Достаточно ваших слов, у этих ворот любая ложь делается явной. Они откликнулись на зов, значит, у девочки есть магия, но, хватит ли ее для обучения, покажет проверка. Ждите здесь. Мы вернем ее через час, если не подойдет.

      Прислужница взялась за створку, и ворота легко приоткрылись, ровно настолько, чтобы пропустить худенькую Вертрану.

      Мать шагнула было за ней, но женщина бесцеремонно толкнула ее в грудь:

      – Ждите!

      – Ее зовут Вертрана! Вертрана Анелли.

      – Вертрана. Хорошо. Но фамилии у нее больше нет. Выпускницы получают фамилию того дома, к которому в свое время будут принадлежать.

      Верта крепилась из последних сил, чтобы не разреветься, как малявка. Еще в прошлом году она могла позволить себе капризы. Могла топать ногой и требовать сладости или новое платье, и тогда папа, ее большой и добрый папа, смеясь, обнимал дочь, сажал на колени и обещал, что обязательно купит все, что пожелает его фея, как только продаст еще одну пару сапог или туфель.

      Прислужница крепко ухватила девочку за запястье и повела за собой. Верта беспомощно оглядывалась, ужас совершенно парализовал ее, она едва могла переставлять ноги.

      – Да шагай же ты, бестолковая!

      Женщина дала новенькой подзатыльник, совсем легкий, чтобы привести в чувство, но Верта поняла, что тычки и оплеухи здесь привычное дело. Удивительно, но это придало ей сил. Если уж ей предстоит учиться тут семь лет, то лучше не давать повода относиться к ней как к девочке для битья.

      Верта набрала в грудь воздуха и преодолела ступени.

      Она