Капсула времени. Алексей Васильевич Салтыков

я новой.

      Время не щадит и людские клятвы, вернее, сам человек устроен так, что не может держать максимальное напряжение своего духа вечно, узы ослабевают, клятвы становятся необязательными и …через несколько сотен лет археологи или поэты откапывают, или воспевают погребённые в собственных руинах цивилизации. Не уберегшие клятв обречены быть затоптанными очередными полчищами варваров. Они как бактерии пленяют ослабший организм биосферы и уничтожают и живое, и мёртвое.

      Но бывает и так, что клятва становится сильней самого человека. Он или погибает перед лицом более сильного, не смея её преступить или достигает невиданных высот человеческого развития. Так погибло племя пиктов, воспетое Стивенсоном в балладе «Вересковый мёд». Последний из этого племени отказался перед лицом смерти открыть тайну племени:

      – Правду сказал я, шотландцы,

      От сына я ждал беды.

      Не верил я в стойкость юных,

      Не бреющих бороды.

      А мне костер не страшен.

      Пускай со мной умрет

      Моя святая тайна -

      Мой вересковый мед!

      Старик не пощадил даже своего сына во имя гордости нести данную клятву. Таким людям принадлежит вечность. Ибо вечность человеческая заключена в памяти будущих поколений. Это и есть капсула времени.

      Но в человеческой истории почти невозможно сказать, что правы те или другие народы. Неправыми или правыми их поступки делают повеления их правителей. А сам народ всегда прав. Он – живой организм, и развивается по законам природы: рождение – юность – зрелость – старость. Но иногда внешние силы вносят свои коррективы. Может быть народ, его культура не соответствовали уже окружающему времени? А может быть просто обогнали его?

      Вспомните клятву херсонесцев таврических высеченную на камне: какими светлыми мечтами о будущем города были наполнены их слова:

      «Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девою, богами и богинями Олимпийскими и героями, кои владеют городом, областью и укреплениями херсонеситов: я буду единомыслен относительно благосостояния города и граждан и не предам Херсонеса, ни Керкинитиды, ни Прекрасной Гавани, ни прочих укреплений, ни из остальной области, которою херсонеситы владеют или владели, ничего никому, – ни эллину, ни варвару, но буду охранять для народа херсонеситов; не нарушу демократии и желающему предать или нарушить, не дозволю и не утаю вместе с ним, но заявлю демиургам, правящим в городе; буду врагом злоумышляющему и предающему или склоняющему к отпадению Херсонес, или Керкинитиду, или Прекрасную Гавань, или укрепления и область херсонеситов; буду служить демиургом, и членом совета как можно лучше и справедливее для города и граждан; и народу охраню и не передам на словах ни эллину, ни варвару ничего тайного, что может повредить городу; не дам и не приму дара ко вреду города и сограждан; не замыслю никакого неправедного деяния против кого либо из граждан не отпавших и никому злоумышляющему не дозволю и не утаю вместе с ним, но заявлю и на суде подам голос по законам; не вступлю в заговор ни против общины херсонеситов, ни против кого-либо из сограждан, кто не объявлен врагом народу; если же я с кем-либо вступил в заговор или связан какою-либо клятвою или обетом, то нарушившему да будет лучше и мне и моим, а пребывающему – обратное; и если я узнаю какой-либо заговор, существующий или составляющийся, то заявлю демиургам; и хлеба вывозного с равнины не буду продавать и вывозить с равнины в другое место, но только в Херсонес. Зевс, Гея, Гелиос, Дева и боги Олимпийские, пребывающему мне в этом да будет благо и самому и роду и моим, а не пребывающему – зло и самому и роду и моим; да не приносит мне плода ни земля ни море, женщины да не рождают прекрасных детей и да не…»

      Поздняя Эллада – Византийская Греция на берегах Тавриды была обречена на разрушение: центр черноморья на стыке трёх цивилизаций – христианской, исламской и языческой. Эллинские боги пали под натиском новых богов. И клятвы возносились уже им. И так шло по кругу.

      Но могло ли это продолжаться вечно? Нет. Человеку становится тесно, когда он растёт, в старой «шкуре», и в страшных муках бунтов и революций он рвёт и сбрасывает её. На смену веры в богов идёт новая вера – вера в самого человека, в его разум. Так становился Человек Разумный.

      И снова старая одежда теснившая грудь молодому человеку отрывалась вместе с его плотью доставляя страшные муки. Не сделай он этого – и смерть от собственного удушенья была бы неминуема. Но для этого, для окончательной победы человеку нужно победить самого коварного бога, который скрывался за масками других богов – жадность!

      Жадность затмевает человеку рассудок, она закрывает для него нравственные человеческие критерии поведения, подчиняя слепому прагматизму. Главный закон жадности – «Разделяй и властвуй!» Разделяй и властвуй для себя, подчиняй себе обстоятельства, время, людей, прогресс. Так начинались все войны и гибели цивилизаций.

      Разделяй и властвуй! Так за богов и вместе с богами создавали свои каноны светские и религиозные властители: одни разделяли долг и совесть, другие разделяли сами понятия долга и совести для господ и для плебеев. Так жадность одних оправдывала