Бураттини. Михаил Елизаров

наизнанку информация забавляет и кота, и ворону.

      «Прилетаю я как-то на Таити… Вы не были на Таити?» – так начинает свои речи Кеша. «Таити» должно звучать как «земля обетованная» – историческая родина Кеши, экзотическое местечко.

      Жирный кот – сибарит, мажор, питомец власти, родовой враг всех «птиц», и при этом – совершенно безопасный ввиду своей сытости и лени. Диссидентские посиделки всегда знали такие типажи – детей партийной или научной элиты, холёных и щедрых до времени псевдо-бунтарей.

      Ворона – богема, типичная интеллигентка, бойкая помоечница с неистощимым, как у бывших блокадников, запасом оптимизма. У неё одинаковый ответ на все Кешины пассажи: «Просто прелестно!»

      Когда наступают «холода» (политическая оттепель закончилась), кот выносит Кеше свой беспощадный, но справедливый приговор: «Не были мы на Таити, нас и здесь неплохо кормят». Для внутреннего эмигранта наступают трудные времена.

      С Кешей остаётся только воробышек – беспородный интеллигент, последний верный слушатель. Возможно, попугая и воробья сближает «библейство», ведь воробей на Руси – устоявшийся образ еврея.

      Продрогшая пара рыщет по балконам в поисках пищи. Кеша в одном из окон замечает Вовку. Блудный попугай с радостью возвращается домой, сразу же забывая о голодном приятеле-воробье.

      Пока Кеша диссидентствовал, Вовка завёл щенка (будущего пса режима), присутствие которого раньше попугай не потерпел бы. Теперь же Кеша временно перевоспитан улицей, усмирён. Он даже готов делить место фаворита с лопоухим щенком. Прежнее чванство отошло на второй план, преобладает подобострастие.

      Когда Вовка просит сделать телевизор потише, Кеша немедленно выполняет просьбу, указывая на щенка: «А я что? Я ничего… Это ему не слышно!»

      Кажется, диссидент приручён и сломлен.

      Но ещё есть порох в пороховницах. Зреет новый бунт и побег. Эмиграция внешняя.

      Во второй части «Возвращения блудного попугая» Кеша бежит на «Запад».

      Возвращение II, или «Это я – Кешечка»

      Второй выпуск «Возвращения блудного попугая» (1987) – внутренняя эмиграция эволюционирует в эмиграцию внешнюю.

      Этот сценарный ход вполне соответствовал реалиям советской жизни первой половины семидесятых, когда Советский Союз нехотя, точно сквозь зубы, выпускал на волю пятую колонну и пятую графу. Брюзга, нытик, доморощенный Абрам Терц-Синявский ибн Кеша бежит на «Запад». И пусть в мультфильме «Запад» условный и символичный, от этого он не перестаёт быть местом загнивания и средоточием порока. Там, «за океаном», на родине бубль-гума и джинсов, жизнь преподаст Кеше жестокий эмигрантский урок в духе «Это я – Эдичка».

      Ещё в первом выпуске попугай показан морально разложившимся типом – ленив, капризен, чудовищно амбициозен. Этап внутренней эмиграции на «арбатской» помоечке дополнительно развратил Кешу. Он под давлением обстоятельств, конечно, вернулся к Вовке, то бишь в лоно советской системы, но это временное перемирие.