Время Волка. Юлия Волкодав

хорошим музыкантом, назло им всем!

      Кому – «всем», он и сам не знал. И письмо всё-таки отправил Борьке. По дороге в консерваторию забежал в ближайшее почтовое отделение, купил конверт и марки, написал такой родной адрес и кинул письмо в ящик.

      С музыкальным диктантом он справился, как ему показалось, легко. Играли раз семь, и, начиная с пятого, он уже просто проверял написанное. Ничего сложного для его слуха. Гармонию написал за час, хотя на задание отводилось два. Посидел, проверил и, решив, что незачем тратить попусту время, одним из первых отдал листок преподавателю. Профессор вопросительно поднял бровь, пробежал взглядом по листку, нахмурился, но ничего не сказал, кивнул на дверь.

      Ещё часа два Лёня бродил по консерватории, ожидая начала последней части экзамена, устной. Он уже был окончательно измотан, к тому же хотелось есть. Можно было бы пойти в консерваторский буфет, многие абитуриенты так и делали, но лишних денег у него не водилось, да и потратился он сегодня на конверт и марки.

      Наконец началась устная часть экзамена. Он вошёл в аудиторию в первой пятёрке, решив побыстрее отмучиться. Профессор, тот же, что проверял его гармонию, подозвал Лёню к инструменту, дал лист с нотами.

      – Молодой человек, охарактеризуйте нам эту мелодию и пропойте её.

      Лёня взглянул на лист. Ничего сложного.

      – Это одного-олосная ме-елодия в ма-ажоре, с хро-оматическими изме-енениями сту-упеней…

      – Вы что, издеваетесь? – раздражённо перебил его профессор. – Вы можете говорить нормально?

      – Про-остите, я не-емного за-аикаюсь. Да-авайте я лу-учше спою, – пробормотал Лёня, как всегда, от волнения ещё больше сбиваясь и проглатывая окончания.

      – Вы с ума сошли, молодой человек? Вы куда поступаете? Вы поступаете в лучшее музыкальное учебное заведение столицы! Да что там столицы, всей страны! У нас огромный конкурс, сорок человек на место! Приезжают одарённые юноши и девушки из всех союзных республик. И вы считаете, что можете тратить наше время? Кто принял у вас документы?

      Лёня не знал, что сказать. Документы он подавал молча, тётка в приёмной комиссии не задала ему ни одного вопроса. Он искренне полагал, что пианисту не обязательно в совершенстве владеть речью, достаточно того, что он в совершенстве владеет инструментом. К тому же он мог петь и готов был сейчас исполнить эту чёртову мелодию в мажоре с хроматическим изменением ступеней и что там у них ещё! Но сказать всего этого профессору он не мог, да его никто и не слушал.

      – Идите, молодой человек, и не задерживайте других! На свете есть множество отличных профессий, стране нужны токари и хлебопекари!

      Последнюю фразу он услышал, уже закрывая за собой дверь.

      Он всё-таки дождался результатов вступительных испытаний. Из чистого упрямства или из веры в справедливость, он и сам не мог бы сказать. Просто чувствовал, что должен поступить, ведь он выполнил все задания, кроме последнего.