Волчья звезда. Мария Галина

спокойно сказал Кречет.

      До сих пор кочевые сидели так, словно разговор их не касался – я заметила, что никто из них не притронулся ни к еде, ни к питью. Но теперь, видимо, они решили, что пришло их время, да и Лагранж выжидательно смотрел на того же Кожана, который, похоже, был здесь за старшего. Наверняка они подготовили все это заранее, подумала я, уговорились, кто когда и что будет говорить. И точно, Кожан встал и, обращаясь к Кречету, заговорил. Голос у него был сладкий как мед, и он, глядя Кречету прямо в глаза, начал толковать о том, как хорошо будет, если все будут как одна семья. Лагранж слушал его и кивал, поглядывая то на кочевого, то на Кречета – видно было, что он ожидал чего-то в этом роде.

      – Воистину на благо всем прибыли эти люди, – тем временем говорил кочевой, – и справедливы их слова. Ибо, если мы поклонимся им, они дадут нам силу, по сравнению с которой стрелы и копья – ничто. И, когда мы овладеем ей, наши Дома станут вашими Домами, а ваша земля – нашей землей. Кто тогда будет знать, где какое племя?

      От такого оскорбления лицо Кречета пошло красными пятнами – он вскочил и, схватив стоявший на столе кувшин вина, выплеснул его на кочевого – алая жидкость залила ему глаза.

      И тут началось. Ни у кого не было оружия, но это никого и не остановило – в ход пошло все, что было под руками, в том числе и сами руки. И миг спустя, по земле катался яростный клубок борющихся тел – Лагранж отскочил в сторону, остальные Звездные Люди тоже какое-то время растерянно озирались, потом Диана, которая, похоже, соображала быстрее всех, извлекла откуда-то какой-то округлый предмет и закричала:

      – Маски! Наденьте маски!

      Я увидела, что Звездные Люди натягивают на лица высокие воротники, и Улисс, увидев меня, жавшуюся к стене Дома, прежде, чем закрыть лицо, крикнул мне:

      – Задержи дыхание и беги в Дом!

      Я так и сделала и, обернувшись на ходу, увидела, что над перевернутыми блюдами и яростно рычащими людьми плывут клубы дыма – не зеленоватого, как в тот раз, а бледного, почти бесцветного, и мешанина рук и ног замедлила свое движение – схватка замирала.

      Больше я ничего ни увидела; я уселась на пол, спрятавшись за большим экраном, и тряслась там, пока в комнату не вошел Улисс.

      – Пойдем, – сказал он. – Все уже кончилось.

      На площади перед домом вповалку валялись тела, и Звездные Люди – уже с открытыми лицами, уволакивали куда-то кочевых – их тела были мягкими, точно из них вынули все кости. Наши по-прежнему лежали на земле. На всем – на траве, на людях, на перевернутой посуде, – блестел какой-то странный налет, точно снег, выпавший в неподходящее время.

      Я сказала:

      – Вы их всех убили?

      – Да нет же, – устало ответил он, – просто усыпили. Иначе их было не остановить. Потом они проснутся.

      Лагранж стоял тут же, мрачный как туча. По мне, в том, что случилось, была его вина, но он, похоже, думал совсем иначе.

      Он поглядел на меня все тем же тяжелым взглядом, но обратился не ко мне, а к