Каратель. Иван Тропов

в теплом свете камина, ее глаза были глубокого миндального оттенка, с зеленоватыми прожилками-лучиками, расходившимися от зрачков.

      Она улыбнулась, и на этот раз ее улыбка не взбесила меня. Это была совсем другая улыбка.

      Но она уже не смотрела на меня. Втянула ноздрями воздух.

      – М-м-м!

      Взяла нож, половинку булочки, стала намазывать масло.

      Я сообразил, что как зачарованный смотрю на ее пальцы – длинные и ловкие. Она касалась серебряного ножа самыми кончиками, но управлялась с ним удивительно ловко.

      Я обошел длинный стол и сел с противоположного края.

      Сидел и смотрел, как она ела. Мне есть совершенно не хотелось.

      Мне вообще ничего не хотелось… Разве что – каким-то чудом вернуть все на неделю назад, когда Гош нашел машину жабы и усатого.

      А лучше на три. Вернуться в ту ночь, когда я в первый раз влез в этот дом.

      Вернуться – в тот миг, когда я стоял на краю ее личного погоста и решал, что делать дальше.

      Вернуться – чтобы повернуться к дому спиной и уйти прочь. Чтобы не было ничего, что случилось потом.

      Чтобы я мог забыть все то, что есть сейчас, как бредовый сон – и оказаться в городе.

      В доме Старика, и чтобы он разливал чай, и поскрипывало его кресло-качалка, и пахло бергамотом и старыми книгами…

      Она вдруг положила нож, аккуратно закрыла баночку с вареньем. Отодвинула от себя стакан и бутылку с молоком.

      И посмотрела на меня. Очень серьезно.

      – Мальчик. Упрямый и совсем одинокий мальчик…

      Я тряхнул головой, прогоняя слабость. Заставил себя улыбнуться и, как мог мягче, сказал:

      – Не такой уж одинокий, мой ручной паучок.

      Она нахмурилась.

      – Кажется, мы только что договорились, что… – Она замолчала, разглядывая меня. Вдруг улыбнулась: – Ах, вы решили, будто я так хотела… – Ее улыбка изменилась. – О! – Свет камина играл на ее лице, а в глазах плясали смешливые огоньки. – Прошу простить меня, мой господин.

      И огоньки пропали. Она снова смотрела на меня серьезно и очень внимательно.

      – Просто мне показалось, что после того, что вы и ваши товарищи сделали здесь, вы наткнулись на кого-то удачливее меня. Охотники превратились в жертв, и из всей вашей ватаги уцелели только вы, Влад…

      Я заставил себя ухмыльнуться. Не уверен, что моя ухмылка обманула ее. Она грустно улыбнулась.

      – Разве я не права? – спросила она мягко.

      Слишком мягко.

      Я внимательно прислушивался к себе, нет ли холодного ветерка. Малейшего, самого легкого… незаметно продувает мою защиту, и тихонько струится дальше вглубь меня, незамеченный.

      Но я ничего не чувствовал. Она не пыталась влезть в меня.

      Она опять грустно улыбнулась и покивала. И без холодных касаний видела меня насквозь.

      – Иногда лучше выговориться, Влад, – сказала она. – Станет легче. Поверьте мне.

      Это уже забавно! Я почувствовал, как сжались зубы.

      – С чего бы такое участие?

      – Я вижу, как вам плохо, –