Кортик капитана Нелидова. Татьяна Беспалова

ко мне по мере наполнения желудка. Во мраке нашего подземелья серые картофелины на чёрном дне котелка казались не пищей, а лишь тенью её. Возможно, этот Матсон, юный, но уже вполне матёрый зверюга, поделился со мной собственным ужином. Поделился он, значит, должен поделиться и я, вон с тем, стенающим на соломе Простаком Простаковым. А ежели я не поделюсь, то мой голодный соглядатай, пожалуй, и придушит цепями, как только щедрый Матсон удалится восвояси. Я вытащил из котелка пару картофелин покрупнее и одну за другой кинул их в сумрак, где на соломе гнездился мой товарищ-соглядатай. Цепи зазвенели. За тихим рычанием, долженствовавшим, по-видимому, обозначать благодарность, послышалось чавканье, сменившееся в скором времени самозабвенным храпом. Да-да, сожрав всего лишь две картофелины, мой сокамерник снова благополучно заснул.

      – Возможно, я и мог бы быть вам полезен, но я закончил Великую войну в чине поручика.

      – У нас вы сразу получите полковника.

      – У Булак-Балаховича я был подполковником.

      – А сам…

      Тут мой собеседник произнёс несколько вычурных – заслушаешься! – ругательств.

      – Сам Станислав Никодимович теперь в Северо-Западной армии, в высоком чине, – примирительно молвил я.

      – Прекратить контрреволюционную агитацию! – Полумрак подземелья не помешал мне заметить, как лицо товарища Матсона внезапно налилось багрянцем, бесцветные глаза выкатились. – Никакой Северо-Западной армии нет! Есть отдельные разрозненные банды дезертиров и обманутых бандитской пропагандой. Эти формирования в самое ближайшее время будут разоружены и переагитированы!

      Снова зазвенело железо – Простак Простаков завозился в своём углу. Товарищ Матсон распахнул шинель, схватился за портупею. Рука его дрожала.

      – Возможно, завтра мы сумеем договориться, – тихо сказал я. – Утро вечера мудренее.

      Матсон выдохнул.

      – Хорошо. Чин командарма сразу вам не предложим. Но вы имеете ценный опыт службы при царском Генштабе. Это обстоятельство прощает вам прежние… проступки. Короче, чин комполка вам гарантирован.

      – Товарищ Троцкий гарантирует?

      – А я гарантирую жизнь и пайковое довольствие. – Товарищ Матсон горделиво выпрямился.

      Я покосился на полупустой котелок. Наверное, надо вернуть посуду-то. Я выгреб со дна оставшиеся две картофелины и рассовал их по карманам.

      – Вот, возьмите.

      – Так вы согласны?

      – Дождёмся возвращения кузнеца. А сейчас я устал что-то…

      Я со всей мыслимой значительностью тряхнул кандалами.

      – Дождёмся. А потом вы согласитесь.

      – Что же будет, если я не соглашусь?

      – Расстрел, – товарищ Матсон улыбнулся.

      Мне показалось, что товарищ Матсон имеет сказать что-то ещё, так сказать, готов вытащить кролика из шляпы.

      – Мы закончим разговор завтра, – проговорил он. – Но у меня есть ещё аргумент. Веский. Я вам изложу, чтобы вы могли за ночь обдумать.

      Он сделал паузу,