Обычные люди. Евгения Овчинникова

пестрящих вывесок, как бы стремящихся перекричать друг друга, он отыскал нужное название: «SunFr Center Hotel» – и, прежде чем позвонить, полюбовался треугольником пирамиды «Трансамерика».

      Дверь щелкнула после первого же звонка. В крошечной прихожей стояла тумба, над ней висело зеркало. Молодой человек бросил взгляд в зеркало и затормозил перед ним, рассматривая едва заметную россыпь красных пятнышек на лбу. Гостиница была из тех, что застряли в пятидесятых: ковры на полу и лестницах, вдоль стен – обитые красным бархатом диваны с деревянными подлокотниками, так и манящие присесть. Медные шишки на перилах натерты до блеска, а сами перила и мебель – чистые, но не настолько, чтобы к ним было страшно прикоснуться, чтобы не испачкать. Здесь было приятно и уютно. И администраторы, две женщины лет пятидесяти, завитые и накрашенные так, как не завиваются и не красятся уже лет тридцать, были не слишком приветливы, даже не поздоровались сразу, но от них веяло благожелательностью и спокойствием: дескать, всему свое время. Они были заняты – та, что постарше, печатала на клавиатуре одним пальцем, другая, помоложе, с бантом на блузке, раскладывала письма и посылки в ячейки номеров. Потом, будто не замечая гостя, она разложила на краю стойки аккуратной горкой одноразовые гигиенические наборы в плотных матовых пакетах. Сквозь них просвечивали шампунь, кондиционер, зубная щетка и паста, бритва с двумя лезвиями и ребристой объемной ручкой. Лежало что-то еще, неразличимое. Одно разовый набор – лучше не придумаешь. Пока молодой человек разглядывал разложенное на стойке, женщина с бантом закончила дела и, обратившись к гостю, спросила, бронировал ли он номер. Гость ответил утвердительно. Тогда она попросила паспорт.

      Молодой человек вынул из внутреннего кармана паспорт, бордовый, подходящий по цвету к коврам и диванам. На обложке было написано «Russian Federation».

      Администратор открыла паспорт. Дойдя до страницы с фотографией, несколько секунд разглядывала ее. Подняла глаза на гостя, потом снова посмотрела в паспорт. Гость молчал. Он любил наблюдать за администраторами гостиниц, сотрудниками таможни, регистраторами в аэропортах в тот момент, когда они читали имя в паспорте.

      – Mi-ro-sla-va U… u-sa… cst…

      – Мирослава Усачева, – сказала Мирослава Усачева по-русски, откидывая челку с глаз.

      Женщина с бантом произнесла «Wooh!» и вбила ее имя в компьютер, потом присмотрелась к дате рождения.

      – А у вас есть…

      – Есть. – Мира достала из того же кармана документ с печатями и отливающей радугой круглой наклейкой – мамино согласие на выезд за границу. В гостиницах не имели права спрашивать его, но она не хотела привлекать лишнее внимание отказом.

      Администратор тщательно изучила листок и отдала обратно, поблагодарив. Мира свернула бумагу вчетверо, заметив, как потрепались места сгибов. Наверное, придется менять. Через год ей исполнится восемнадцать, тогда можно будет обходиться без всех этих бумаг, печатей и разрешений.

      Менеджер