И грянул выстрел. Марина Серова

как получил отказ от вас? И что в ротонде он ждал другую женщину?

      Маргарита отвела взгляд в сторону.

      – Ну… возможно. Возможно, все обстояло так, как вы и говорите, Татьяна Александровна, но я не понимаю…

      – Чего именно вы не понимаете?

      – Ну, какое это имеет значение? Ну, назначил свидание Самохвалов кому-то еще, ну, а дальше что?

      – Так это напрямую связано с тем, кто застрелил Самохвалова. Да вы и сами это понимаете, я уверена. Понимаете, но делаете вид, что не вполне понимаете, и негодуете.

      – Я негодую?! – воскликнула Маргарита. – Да, я негодую, но только потому, что его приставания мне просто опротивели! Я ведь уже сказала, что Самохвалов был непроходимым бабником! И все это на глазах у своей собственной жены! Мне даже стало ее жалко. Бедная женщина!

      – И все же, Маргарита, – я испытующе посмотрела на женщину, – у вас так и не появилось никакого предположения насчет того, кому еще, кроме вас, мог назначить свидание Самохвалов?

      – Я думаю, это была Елизавета, – нехотя проговорила женщина.

      – Елизавета – это жена художника Матвея Акулиничева? – уточнила я.

      – Ну, да, она самая, – подтвердила Маргарита с гримасой отвращения.

      – Она произвела на вас неприятное впечатление? – поинтересовалась я.

      – Да уж, что там может быть приятного, – призналась женщина. – Нет, я даже не ее внешность имею в виду.

      – А что?

      – Да то, что эта самая Елизавета вела себя, как и Самохвалов, – крутила с ним шашни на глазах у своего мужа! Странная они вообще пара! Друг друга стоят!

      – Вот как? Подождите, давайте по порядку. Значит, насколько я поняла, Елизавета ответила на ухаживания Самохвалова, когда он переключился на нее. Так?

      – Да, именно так. Она сама с ним заигрывала, позволяла себя, извините за грубое выражение, лапать!

      – Так-так. А ее муж, художник Матвей? Он что же, спокойно на все это смотрел?

      – Представьте себе, да! Может быть, договор у них такой был. Что каждый живет своей жизнью и другому не мешает. Не знаю. Только и Матвей не уступал своей женушке по части адюльтера.

      – Дайте угадаю. Он ухаживал… за вашей поварихой. Или горничной. Я права?

      – Он ухаживал за гувернанткой Анфисы, – мрачно сообщила Маргарита.

      – Получается, Матвей знал о том, что Самохвалов оказывает знаки внимания Елизавете, и ничем не выказывал своего неудовольствия?

      – Да, так.

      – А могло быть такое, что Матвей сдерживал себя внешне до поры до времени, но потом решил, что его честь запятнана, и он решил смыть позор кровью своего соперника? То есть именно он и застрелил Самохвалова?

      – Ну, нет, – решительно отмела мое предположение Маргарита. – Я же говорю, что у них странные для супругов отношения.

      «Да, действительно, зачем Матвею убивать Самохвалова и при этом подставлять Черемысленникова? – подумала я. – Если только существует очень веская причина так поступить».

      – Так что, Татьяна Александровна? –