Эмоции в розницу. Юлия Волшебная

я вмиг успокоилась бы – ведь мой живот престал бы сжиматься.

      Но никто не приходит, чтобы забрать меня из этой комнаты или спросить, отчего я плачу. Никто не открывает дверь. Очень-очень долго. Так долго, что я теряю голос и силы от собственного крика, который изматывает меня саму.

* * *

      Я проснулась с тяжёлой головой и абсолютно дезориентированная. Сколько я проспала? Какой сейчас день недели? Над чем я работала, когда уснула?

      По мере того, как сознание прояснялось, я вспомнила, что предыдущей ночью ни над одним проектом так и не успела поработать: уснула, не раздеваясь, увлечённая обдумыванием последней встречи с Грегом. Наверное, оттого и сны были такие тяжёлые, муторные.

      До сих пор аппарат, который использовал Грег, не обнаруживал никаких негативных воздействий на мой организм, если не считать лёгкого покраснения на коже в тех местах, где крепились электроды. Впрочем, и это покраснение исчезало в течение получаса после сеанса. Теперь же, судя по всему, начали появляться другие последствия всех этих экспериментов.

      Я и раньше читала на форумах даркнета комментарии некоторых алексов о том, что сеансы могут вызывать различные побочные эффекты. Расстройство сна – один из них. Большинство не выдерживает этого периода и разрывают контракты с продавцами эмоций. Но сами продавцы утверждают, что для преодоления этого барьера как раз необходимо продолжать сеансы. Тогда впоследствии будет легче. Мол, это индивидуальная реакция мозга на поступление и обработку непривычной ему информации. Чаще всего самым заядлым покупателям начинают сниться события из раннего детства, какие-то обрывочные воспоминания… Но у большинства это происходит примерно после десятого сеанса. Меня же накрыло после третьего.

      Я вздохнула. Да, мой организм слаб физически – так уж сложилось с детства, но никогда не думала, что и разум мой также ненадёжен. Наверное, какой-нибудь психотерапевт из прошлого века даже прописал бы мне курс лечения.

      В конце концов я решила прекратить уделять так много времени мыслям о сне, каким бы он ни был реалистичным и интенсивным по ощущениям. Ведь это всего-навсего сон. А у меня висит четыре незавершённых проекта. К тому же дедлайн по одному из них истекает уже сегодня вечером.

      На электронном браслете пропиликало сообщение от виртуального тренера с напоминанием о кардиозарядке, и я поплелась в тренировочно-процедурное крыло.

      «Даже хорошо, – думала я, – беговая дорожка поможет мне справиться с утомительным сумбуром в голове».

      Но и во время бега по виртуальной космической станции, бесконечно проплывающей перед моим взглядом на мониторе размером со всю стену, я не переставала возвращаться мыслями к ощущениям, пережитым во сне.

      Я понимала, что если так пойдёт и дальше, мне будет чрезвычайно сложно. Но не собиралась сдаваться. Мне было очевидно, что и здесь всё дело – в программе и её индивидуальном воздействии на человека. Возможно, я просто более восприимчива к отдельным её компонентам. Понять бы, к