Кремль 2222. Ярославское шоссе. Владислав Выставной

мешок на плечо и поволок свою мрачную ношу обратно, в сторону Тайного приказа. Но последний маршрут убийцы уже не интересовал друзей. Они вышли со свалки и оказались в тесном переулке, зажатом между неказистыми строениями кремлевских мастерских.

      Зигфрид остановился, помолчал немного и сказал:

      – Что ж, давай прощаться.

      – Уже? – не глядя на него отозвался семинарист.

      – Сам понимаешь, каждая минута дорога. Кто его знает, может, этот Михей на связь должен был выйти или какой-нибудь знак подать, что меня «убрал». Или еще как отметиться. Так что надо идти на опережение, пока не поздно. Ну, держи! – он ударил крепкой пятерней по его руке. – Боги позволят – еще свидимся!

      Только сейчас Книжник понял, что вест говорит серьезно. Парень не хотел прощаться так, с ходу, ему было, что возразить. Как он может допустить, чтобы друг отправился в одиночку бороться против целого клана, где каждый подготовлен, наверное, не хуже Зигфрида? Но в глазах воина видел непробиваемую твердость и понимал: лучше сейчас не ссориться.

      Они коротко обнялись, и Зигфрид направился в сторону ворот Спасской башни. Он еще заглянет в Форт, даст последние указания своему народу. Но все это уже не касается Книжника.

      В этот момент парень почувствовал себя каким-то ущербным, обделенным чем-то большим и важным. Так мальчишки завидуют воинам, павшим в кровавом бою. Вроде и странно завидовать чужой гибели, но смерть бывает ярче, чем долгая беззаботная жизнь. Он вроде уже и не мальчишка, но как-то невыносимо оставаться здесь, за крепкими стенами, когда друг отправляется на верную смерть.

      Идя кривым переулком, Книжник почувствовал на себе чей-то взгляд. Остановился и медленно обернулся.

      – Ох, ты ж…

      На него неподвижным взглядом пялилась крысособака. Та самая. Вспомнились слова Отшельника – мол, он не ручается за ее поведение после выполнения задания.

      А задание-то выполнено.

      – Чего тебе? – осторожно спросил парень.

      Услышав голос, зверюга сорвалась с места и припустила в его сторону.

      – Стой! – пятясь гаркнул парень. – Стоять, грымза!

      Тварь остановилась с той же, присущей ей резкостью. Вот же беда! Чего она от него хочет? Думала бы броситься – ее не остановили слова! А страшная-то – жуть. И на свету еще страшнее. Действительно – грымза.

      – Эй, грымза, слышишь меня? – позвал Книжник.

      Крысопсина чуть приоткрыла пасть и завиляла длинным голым хвостом.

      – Что, нравится, когда тебя грымзой кличут? – осторожно сказал Книжник. – Тогда и оставайся Грымзой.

      Зверюга сделала еще шаг в его сторону и тявкнула. Странное зрелище – огромная тявкающая крыса.

      – Все, уходи! – уже смелее потребовал парень. – Убирайся, слышишь?

      У него даже хватило смелости прикрикнуть и топнуть на это чудовище. И надо же – мутант тихо заскулил, попятился и скрылся за углом. Книжник судорожно вытер пот со лба.

      Ну и денек выдался, с ума сойти.

      Вернувшись в келью, он упал лицом на узкую койку и долго лежал, надеясь, что придет сон и все встанет