Лечение сердечных ран. Как стать психологом самому себе. Инна Турченко

наконец чувствую, что у меня праздник. Дети приготовили несколько номеров в подарок – стихи и сценку. Исполнили их под наши бурные аплодисменты. Мама тоже читает стих. Папа фотографирует.

      И тут я слышу, как в замке поворачивается ключ. Все застыли, как преступники, которых застали с поличным. Открывается дверь, на пороге Глеб. Почему он вернулся?

      – Привет, мои зайчики! Забежал переодеться!

      И тут же выражение благодушия сходит с его лица.

      – О, кого я вижу! Кстати, почему эти люди здесь? Я же сказал, чтобы их никогда в моем доме не было!

      Тон нарочито спокойный, ледяной. Родители, опустив глаза, начинают торопливо собираться.

      – Потому что у мамы праздник. Они пришли ее поздравить, – храбро заявляет Алиса и тут же шмыгает за мою спину под испепеляющим взглядом Глеба. Боже, как мне стыдно!

      – Пожалуйста, Глеб… Мама, папа, останьтесь. Мы еще чай не пили. Торт такой вкусный. Глеб, проходи к столу.

      Я умоляюще смотрю на него… Напрасно.

      – Я еще раз повторяю, дверь открыта. – В его голосе – с трудом сдерживаемая ярость.

      – Нет, они останутся, и мы будем праздновать! Ты не забыл, что у меня юбилей? – внезапно я выхожу из себя – откуда смелость взялась? Алиса радостно улыбается мне.

      – В таком случае ухожу я! Празднуйте, ни в чем себе не отказывайте! Документы на развод я тебе пришлю!

      Он оглушительно грохает дверью. И тут самообладание оставляет меня.

      – Глеб, подожди, постой, давай поговорим!

      Я бегу за ним. Выскакиваю на крыльцо и падаю, поскользнувшись на ступеньке. Сильный хруст в голеностопе… Я кричу от боли и отчаяния, не в силах сдержаться.

      Глеб уезжает. Уверена, в заднее зеркало он видел мое пике на лестнице.

      Я не помню, когда он вообще задумывался о моих чувствах или пытался их щадить. Каждый раз, когда он бил меня под дых очередной несправедливой, жестокой сентенцией, он искренне изумлялся, что мне больно. Муж мне казался астронавтом в скафандре, наступающим на ногу обычному человеку. Наступает и весело смеется: да полно, что за шутки! Не выдумывай. Ведь мне не больно – как же больно может быть тебе?..

      Родители помогли мне подняться, а потом и вызвали скорую. Нога отекла, наступить на нее было невозможно.

      В травматологии мне наложили лонгету.

      – Перелома нет, растяжение связок, – белозубо улыбаясь, молодой травматолог протянул мне снимки. Недельки три-четыре полежите дома, отдохнете. Аккуратней надо, сейчас гололед!

      Всю ночь я провела без сна. Настояла, что останусь дома одна, справлюсь. Девочек забрали родители. Приняла обезболивающее, нога успокоилась и почти не ныла, если ею не шевелить. Но боль душевная была куда сильнее. Дикий страх: как я буду, если мы разведемся? Этот страх парализует меня и не дает думать…

      К утру Глеб не появился. На звонки не отвечал. И я поняла, что уж лучше поползу на работу. Там я хоть немного смогу отвлечься, а дома просто буду лежать в оцепенении.

      Заведующая оценила мой трудовой порыв и освободила меня от дежурств и походов