Артефакты. Мария Свешникова

моего повиновения, сам скинул с меня и кардиган, и шелковый верх от пижамы.

      – Теперь мне холодно!

      Романович снял с себя джемпер, но, вместо того чтобы предложить мне его накинуть, прислонился ко мне животом и грудью и руками растирал спину.

      – Так люди греются в экстремальных ситуациях. Меня на курсах МЧС учили. Перед киноэкспедицией на Алтай инструктировали.

      – А этому учили? – с третьего дубля мы наконец поцеловались без эксцессов.

      Соскользнув от губ к шее, я вспомнила, как Романович пахнет. Иногда мне кажется, что молекулярная структура запаха человека проникает сквозь нос в лимбическую систему мозга и формирует там прочные (и иногда порочные) связи. Или же в прошлой жизни я была бродячей собакой, любившей обнюхивать каждого встречного. Когда Романович ушел, я два-три месяца не стирала наволочку его подушки. Спала на своей, а в его утыкалась носом. А когда наконец хватило мужества положить ее в стиральную машину, уселась на пол и долго смотрела, как она барахтается внутри барабана.

      У Романовича всегда теплые руки, даже в мороз.

      Эти руки гребнем прочесывали мои волосы, царапали спину. Он вырисовывал кончиками пальцев витиеватые линии на моих изгибах и не торопился.

      Я часто прокручивала в голове возможность этого случайного секса: кадры молниеносной похоти, разорванных юбок, порванных чулок и даже общественных туалетов – но никак не нежность, растянутую на час.

      Да, мы привычно покусывали друг друга, я даже переборщила с этим и потом слизывала языком кровь с растрескавшейся губы. Алек сжимал запястья, скрещивая мои руки над головой. И иногда не давал шелохнуться. Но все это было в замедленной съемке и рассветной дымке. Или же я столько раз ставила то утро на обратную перемотку и пересматривала, что пленка кассеты затерлась и давала искаженную версию – кто его теперь разберет?

      – Как твои подруги? – поинтересовался Романович, натягивая джинсы.

      – Не знаю. Нормально, наверное. А почему ты спрашиваешь? Мне казалось, ты никогда их не любил.

      – Недавно разбирал почту и нашел ксерокопии ваших паспортов. Помнишь, как вы никого не послушались, полетели с Настей в Рим в начале августа и слегли с тепловым ударом после первого же променада, а я покупал вам билеты, чтобы оттуда эвакуировать?

      – Как же такое забудешь. Не поверишь, я как раз искала ксерокопию Настиного паспорта, чтобы вызволить ее из Дубая. Ты же помнишь нашу традицию?

      – Каждый год первого сентября вы собирались на веранде одной и той же кофейни и отмечали годовщину вашей дружбы! И перемывали мне кости.

      – Два года назад, когда мы расстались с тобой, я выключила телефон на несколько месяцев и впервые не пришла на нашу встречу. А больше никто и не пытался ее организовать.

      – Хочешь исправить положение дел?

      – Теперь я просто обязана, после нашего с тобой на этот раз действительно случайного секса! – услышав это, Романович расхохотался и даже присел на корточки.

      – А помнишь, что