Картахена. Лена Элтанг

сержанта. Эта мощеная площадка возле кладбища – его скромное, сезонное дело, приносящее верный доход. Цифры на бланках показались ему странными: двадцать тысяч, сорок тысяч, но, присмотревшись к датам, он понял, что деньги взимались в лирах. Похоже, здесь разом списали все, что заполняли и подшивали в прошлом веке. Надо же чем-то топить.

      Потянув за самую толстую папку, он нарушил равновесие холма, и тот мягко и быстро рассыпался. На папке было написано: La stazione di polizia, Annunziata, 1989. Нет, не годится. Весну две тысячи восьмого – вот что нужно вытащить из этой подопрелой скирды. Вероятность найти старое дело ничтожна, зато пользы от него будет воз и маленькая тележка, как говорила его одноглазая няня. Но для этого придется перебрать все завалы, от двери до подоконника.

      Восемьдесят девятый, надо же. За десять лет до его приезда в эти места, практически мезозой. В восемьдесят девятом он учился в шестом классе, за голову Рушди объявили награду, умер фон Караян, на стадионе Хилсборо погибли девяносто шесть ливерпульцев, а в Японии началась новая эра – Хэйсэй.

* * *

      Когда на прежний адрес (Соммерсет-роуд, пропахшая луковой шелухой квартирка над лавкой зеленщика) пришло письмо от издателя, где ему предлагали контракт на три тысячи фунтов, Маркус глазам своим не поверил. Прошло ровно шесть лет с тех пор, как рукопись канула в пыльные архивные реки в «Гремерс энд Хауз». Каким ураганом ее выдернуло оттуда, будто застрявшее на излучине расщепленное дерево? Бывшая квартирная хозяйка не знала, что делать с письмом, и переслала его в гребной клуб, в котором Маркус давно не бывал, однако там знали, где его искать, и нашли.

      Книга вышла под псевдонимом: М. Фиддл. Это было реальное имя, оно принадлежало человеку, который умер в августе девяносто девятого года, в то самое лето, когда Маркус вернулся из Италии в гневе и одиночестве. Математик Фиддл, которого за светлые, мелко вьющиеся волосы прозвали Балам, был его приятелем в колледже и какое-то время даже соседом. Полгода они делили чердачную комнату с косым потолком, у которой было завидное преимущество: пожарная лестница подходила прямо к подоконнику, так что вернуться в комнату они могли в любое время, перебравшись через чугунную ограду со стороны Осборн-роуд.

      Это обстоятельство сделало их обоих довольно популярными, так что всю осень, пока не наступили холода, мальчики держали окно открытым, позволяя опоздавшим вернуться домой. Балам не слишком жаловал Паолу, считая ее холодной и задиристой, но именно он выручил друга, когда тому срочно понадобилось поехать в Италию, а с документами вышла неувязка. В последний момент оказалось, что паспорт Маркуса постирался вместе с джинсами, так что Балам предложил ему свой, заявив, что никуда в ближайшее время ехать не намерен. Снимок на паспорте вполне годился для подобного трюка: те же светлые волосы и худое лицо, только глаза у Балама были круглые, немного птичьи, а на костистом носу сидела родинка. Знающие люди подсказали купить очки с простыми стеклами, а родинку пришлось подрисовывать карандашом