Таинство Слова и Образ Троицы. Бословие исихазма в христианском искусстве. О. О. Козарезова

надежды, цветом жизни. Иногда он символизирует молодость, юность.

      Охра – желтый цвет – наиболее близкий по спектру золотому, он часто является заменой ему. Согласно И. К. Языковой, желтый цвет имеет то же символическое значение, что и золотой, а Е. Н. Трубецкой считает желтый цвет знаком тепла и любви[44].

      В одеяниях также используется фиолетовый, им обычно хотят подчеркнуть особенность служения или индивидуальность святого. Бирюзовый, как и зеленый цвет обозначает молодость, розовый – детство. Серым цветом на иконе обычно изображаются скалы, этот цвет является также символом жертвенности. Скала противопоставляется растительности, дереву. Дерево часто обозначают как жизнь, скалу как смерть.

      Пейзаж в иконе – это не только фон, он имеет мистический смысл. Природа, космос, также как и человек, ожидают своего преображения в жизни будущего века. Скала на иконе, холодный камень с отточенными гранями, должен в будущем царстве Света превратиться в алмаз, а море превратиться в небесную лазурь берилла. В Откровении мы читаем, что деревья расцветут как царские цветы и покроются диковинными плодами, а пустыня, в которой обитают отшельники, станет прекрасным райским садом.

      Икона, повествуя о Рае, раскрывает подлинный смысл Спасения и искупления как освящения природы и человека, здесь осуществляется переход из смерти в новую жизнь. Внешняя простота иконы не случайна – скупость и условность цвета подчинены одной задаче – выразить надмирность, запредельность божества и показать преображение не только космоса, но и человека. Как отмечает Е. Н. Трубецкой, «смысловая гамма иконописи красок необозрима… в древнерусской живописи мы находим все эти цвета в их символическом, потустороннем применении. Ими иконописец пользуется для отделения неба запредельного от нашего, посюстороннего, здешнего плана существования. В этом – ключ к пониманию неизреченной красоты иконописных красок»[45].

      Не случайно золотой цвет возглавляет иерархию – он один, сияющий «паче солнца» является источником царственного света, все прочие цвета выстраиваются по мере приближенности к нему.

      Свою символику, выражающую «богословие света богословие исихии», имеет не только цвет, но и линия, плоскость, план. «Для истинной иконы характерна не дробная, не разделенная на отдельные движения, а целостная линия… Единая линия это обнаружение, выявление, материализация и высветление в краске Того, кто присутствует безвидно»[46]. В отличие от единой линии, дискретная свидетельствует о разрыве сердца с образом и импульсом, идущим из духовного мира, когда человек перестает быть посредствующим звеном, передатчиком воли Божией. Дискретная линия характерна для работ авангардистов, абстракционистов, экспрессионистов, она свидетельствует о разрыве мира духовного с физическим (графика Мунка, Кокошки). «Дискретная линия сложная, дробная, выраженная в нескольких движениях, являющаяся не свободной линией, а уплотненным рядом

44

См. Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. – М., 1993., И. К. Языкова. Богословие иконы. – М., 1995.

45

Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. Три очерка о русской иконе. – М., 1994. – С. 71.

46

Арх. Рафаил (Карелин). О языке православной иконы. – СПб., 1997. – С. 42.