Зеркальный Стивен. Олег Трегубов

знали, что в их небольшом городке и его окрестностях нет рассказчика лучше, чем Генри Стюарт. Ждал её и Стивен, хотя ему было немного не по себе. Обычно после таких историй он потом ещё несколько дней ходил под впечатлением, переживая внутреннюю борьбу со своими страхами. Так было, например, в случае со старым огородным пугалом, которое в предыдущей истории Генри охотилось на мальчиков и девочек. Целую неделю после этого он боялся пройти от дома до калитки. Ему казалось, что ещё немного, и их пугало дотянется до него своими страшными изогнутыми руками, схватит и утащит в своё мёртвое царство.

      Но спустя неделю Стивен напоминал сам себе, что ему уже тринадцать лет и он вообще-то уже взрослый. И это помогало. Правда, только лишь до следующей истории, придуманной его одноклассником. Вот и теперь Стивен почему-то был уверен, что от призраков из старых зеркал не стоит ждать ничего хорошего, особенно глядя на лицо Генри Стюарта, которое в отблесках пламени ночного костра казалось жуткой гримасой. Хотя, возможно, тот ещё и сам немного исказил его, стараясь нагнать на ребят побольше жути.

      Возле костра их собралось около тридцати человек. Все они учились в единственной школе городка Стоунвилл и состояли в одном отряде скаутов – тоже единственном. Сам городок располагался возле гор, куда местные жители так любили ходить в походы. Вот и сейчас мистер Адамс – школьный учитель и предводитель отряда скаутов в одном лице – повёл своих подопечных в поход, чтобы они могли отдохнуть от учёбы и подышать свежим воздухом, который к тому же был чистейшим благодаря большому количеству деревьев. А ещё для того, чтобы ребята посидели и пообщались у костра. Естественно, такие ночные посиделки не обходились без страшных историй, которые так хорошо умел рассказывать Генри Стюарт.

      Где-то вдали ухал филин, в костре потрескивали дрова, и больше не было слышно ни единого звука. Все взгляды были обращены к рассказчику. А тот, выдержав театральную паузу, наконец, заговорил:

      – Эта история произошла почти сто лет тому назад с мальчиком по имени Тим – нашим ровесником. Ему тогда было лет тринадцать или, может, четырнадцать. Он жил в доме на самой окраине города вместе со своими родителями и дедушкой. Раньше с ними жила и бабушка, но пару лет назад её не стало. А ещё когда-то давно у него был брат-близнец, которого звали Том, но только он умер, когда ему не исполнилось и года. После этого родители всю свою нерастраченную любовь к Тому подарили Тиму, и он начал получать от них вдвое больше заботы и ласки.

      Несмотря на то, что Тим никогда не расставался с родителями надолго, однажды им всё-таки потребовалось отлучиться в другой город по очень важному делу.

      – Останешься с дедушкой, – говорили они Тиму, стоя возле выхода. – Мы вернёмся уже на четвёртый день, так что нас не будет дома всего лишь три ночи.

      Затем они поцеловали мальчика, обняли дедушку и вышли за дверь.

      Генри замолчал и медленно обвёл взглядом своих слушателей. Все они, в том числе и мистер Адамс, затаив дыхание, ждали продолжения этой истории. Убедившись, что его внимательно слушают, он постарался придать своему голосу ещё больше устрашающих оттенков и произнёс:

      – Именно в тот день, а вернее в ту ночь – первую из трёх ночей без родителей – и настали для Тима жуткие времена. Он проснулся оттого, что ему нестерпимо захотелось пить. Тим и раньше просыпался от жажды, но его всегда спасал графин с водой, который стоял на прикроватной тумбочке. К сожалению, в этот раз графин оказался пуст. Делать нечего, пришлось ему идти на кухню, которая располагалась на первом этаже их двухэтажного дома.

      Спустившись по лестнице вниз, Тим замер, прислушиваясь к ночным звукам. Но только никаких звуков не было, кроме разве что ударов его собственного сердца. Нужно было пересечь тёмный коридор, и Тим никак не мог заставить себя сделать это. А всё из-за старого зеркала, которое там висело. Оно принадлежало его бабушке ещё с тех самых пор, когда она была молодая, и теперь все домашние, проходя мимо, смотрелись в это зеркало и вспоминали о ней. Вернее, почти все. Тим боялся смотреть на своё отражение в старом зеркале, и сам не знал почему. Но стоило ему только взглянуть на себя, даже мельком, как его сразу же охватывал страх. А сейчас, во тьме, мальчика словно парализовало от ужаса, хотя он даже не смотрел в его сторону.

      «Что я как трусливый мышонок? – мысленно обругал он сам себя. – Не стоять же мне здесь всю ночь». И всё-таки пересилив свои страхи и собравшись с духом, Тим шагнул навстречу тёмному коридору. Шаг, ещё шаг. Пол под ногами тихонько поскрипывал, а сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Но вот самый опасный, по мнению мальчика, участок был пройден и он оказался на кухне. «И чего я только боялся?» – думал Тим, наливая воду в стакан. Он пытался успокоить себя, но всё же пил очень маленькими глотками, оттягивая момент возвращения в комнату. Ведь для этого требовалось ещё раз пересечь коридор.

      Но каким бы большим ни был стакан, вода в нём всё-таки закончилась, и пришлось Тиму покинуть кухню, ставшую для него временным ночным убежищем. В этот раз он шёл чуть быстрее, так как ему хотелось поскорее вернуться в комнату и забраться под одеяло.

      – Тим! – вдруг раздался в ночи глухой замогильный голос.

      Генри