Хитрый Тим – зимняя сказка. Игорь Федоров

ежа, Тим выяснил: вся многочисленная семья Фикса наелась и уснула до весны. А толстый Фикс, проснулся, «подмел» оставшиеся запасы, чем только разгулял аппетит, и все. Уснуть больше не смог. От голода.

      – Дела… – лисенок задумчиво теребил кисточку уха. – Чем же тебя накормить? Хочешь, мышь поймаю?

      – Фу! – скривился заплаканный еж. – Сам ешь мышей!

      – Тогда пойдем к нам. У бабушки каша осталась. Ею малыша Микки кормят.

      – Сам ешь свою кашу! – заверещал противный обжора, – Мы, ежи, грибы любим, яблоки или сухофрукты, в крайнем случае.

      – Экий ты привереда! Где я тебе грибы зимой найду? – возмутился лисенок.

      – Ай-яй! Пропал я! Помру голодной смертью! И никто мне не поможет! – зашелся в плаче колючий зануда.

      – Погоди помирать, – поразмыслив, рассудил Тим, – побежали к Тумосу. Желуди любишь?

      – Люююблюююю! – проплакал еж.

      – Хотя, это дело, конечно, дохлое. – продолжил рассуждения лисенок. – У Тумоса зимой снега не выпросишь, не то, что еды. Придется придумать, что-то другое.

      Фикса выводы Тима, понятное дело, не обрадовали, и слезы ежа брызнули с новой силой.

      – Это вы тут ррррасплакались? – громкий, скрипучий голос заставил приятелей вздрогнуть и оглянуться.

      По широкому пню, утаптывая свежий снег, деловито прохаживалась местная сплетница, ворона Тара.

      Под крылом черной бестии красовался большой, желтый и ноздреватый кусок, в котором чувствительный нос Тима, безошибочно угадал сыр.

      – Что это у тебя, Тарочка, под мышкой? – ответил Тим вопросом на вопрос.

      – Сыр. – лаконично сообщила ворона и аккуратно уложила пахучий предмет перед собой.

      – Где это ты раздобыла этакий кусище?

      – Места знать надо, – отрезала ворона. – а если кто-то надумает его стащить, предупреждаю сразу.

      Ворона несколько раз с силой клюнула пень. В стороны полетели снег и щепки. – Надеюсь всем все понятно?

      – Что ты, что ты! – Тим поспешил заверить хозяйку сыра, а еж перестал плакать и не сводил глаз-бусинок от вожделенного пахучего куска.

      – Знаем мы вас, хитрецов. – немного успокоилась ворона – Так, что вы тут р-ревете?

      – Понимаешь, какое дело, Фикс уснуть никак не может.

      – Почему это, интеррресно?

      – Говорит, не могу уснуть, пока не услышу, как поет ворона. А я ему говорю, что никто не слышал, как поет ворона. Может она замечательно поет, а может и вовсе петь не умеет. Загадка, понимаешь? Вот Фикс и расстроился.

      Тара оживилась. Расправила крылья, подняла клюв и приготовилась к пению.

      – Не вопрос! Щас спою. Я всегда говорила, что петь люблю. Только меня никто не слушает.

      – Стой! Стой! – замахал лапами лисенок, словно отгонял назойливых осенних слепней. – Мы не можем наслаждаться вдвоем. Надо всех пригласить. Тогда будет по-настоящему. Концерт. И все поймут, какая ты певица.

      – Не пойдет никто, – сникла обладательница сыра. – сколько раз пробовала – убегают. Не ценят искусства.

      – Это потому, что ты концерты организовывать