Трансцендентная сингулярность души (сборник). Николай Векшин

к чёрту!», – высокомерно бросил Виктор, но сел.

      Помолчали.

      «Дай покурить!», – попросил арестованный.

      «Ты же знаешь, я не курю. Хотя…». Иван порылся в ящике стола и вытащил серебряный портсигар подполковника, расстрелянного накануне.

      Виктор жадно затянулся.

      – «Можно возьму одну штуку в запас?» – «Забирай все». Иван подвинул ему портсигар. Виктор с сомнением покрутил его в руках, но всё же сунул в карман.

      Начальник отдела ЧК не знал, как поступить. С одной стороны, Виктор был когда-то другом. С другой стороны, сейчас он враг. Иван понимал, что какое бы ни принял теперь решение, всё равно потом раскается. Но надо что-то решать…

      С чего начать? Чекист спросил первое, что пришло на ум: «Того есаула ты специально хотел убрать или так получилось?»

      – «И хотел, и получилось».

      – «А как ты объяснил всё своим?»

      Виктор усмехнулся: «Сказал, что комиссар обоссался, упал на колени, просил пощады и выдал, куда ушли его бойцы. Даже диспозицию партизан около моста через реку подробненько обрисовал. Вот я и отправил есаула с «языком» со срочным донесением в штаб. Да, видать, кто-то из красных бандитов по дороге его шлёпнул».

      – «Ловко», – восхитился Иван.

      – «Твои чекисты тоже ловкие: словили-таки меня!»

      – «Я мог бы тебя выпустить. Но ты должен дать слово, что не будешь бороться против Советской власти».

      Виктор ничего не ответил.

      – «Послушай. Тебе не надоело воевать? Зачем лишняя кровь? Может, пора пересмотреть свои взгляды…»

      Виктор бросил недокуренную папиросу и растёр её носком сапога.

      – «Ванька, кончай свою агитацию. Ты же меня знаешь. Я такой же упёртый, как ты. Отказаться от борьбы не могу. Большевистская власть незаконная. Россия под ней погибнет в разрухе».

      – «А когда твой Колчак разогнал тут Учредительное собрание, это было законно?! Россия погибла бы от заморских оккупантов. Что молчишь? Мы, большевики, свернули шею и Антанте, и её прихвостням – таким как ты! Значит, и с разрухой справимся, дай только срок».

      – «С разрухой, может, справитесь. Сила у вас есть. А вот мозгов у твоих разлюбезных рабочих и крестьян маловато. Кишка у них тонка светлое будущее построить. А если всё же построят, то каждый будет норовить отхапать себе самый лакомый кусок, ибо такова натура быдлячей породы».

      – «А твоя барская порода при царе хапала всё себе. И дохапалась. Я вот только не пойму, откуда в тебе это высокомерие, презрение к рабочим и крестьянам. Твой отец в 1905 году за политическую пропаганду среди них и участие в восстании попал в ссылку. А ты переметнулся. Надо не корить народ за отсталость и не воевать против него, а помогать ему, подсоблять во всех начинаниях, образовывать его знаниями и строить совместную справедливую жизнь…»

      – «Вот сам и прислуживай ему, идиот! И ещё не известно, чем он тебе за это отплатит…»

      Всё ясно. Точки расставлены. Иван давал другу шанс, но враг не захотел примирения. Совесть чекиста была почти чиста. Он вызвал