Ошибка Марии Стюарт. Маргарет Джордж

моя! – Дарнли с удивительной силой удержал ее на месте. Его лицо побледнело, и он выглядел чрезвычайно встревоженным. Он увел ее с бастиона и начал спускаться во двор.

      Почему он так бережно обнимает ее? Она попыталась стряхнуть его руку.

      – Ты едва не упала, – сказал он. – Ты наклонилась вперед, и если бы я не подхватил тебя… – его голос дрогнул.

      «Святая Мария! – она вздрогнула. – Неужели я все-таки упала в обморок?»

      – Тебе нужно лечь, – продолжал он. – Я провожу тебя в спальню.

      Мария лежала на королевской постели, прижавшись щекой к коричневому покрывалу, тому самому, которое она вышивала вместе с Мариями, когда они все были еще не замужем. Они смеялись, пели, поддразнивали друг друга по поводу будущих супругов и загадывали желания о том, чьи кровати будут покрывать их шелка.

      «Теперь я лежу здесь и слишком хорошо знаю, кем оказался мой муж, – подумала Мария. – Если бы я могла не ложиться с ним на эту кровать или на любую другую, это было бы все, о чем я могла попросить. Счастливы ли Мэри Ливингстон и Мэри Битон? Битон вышла замуж лишь месяц назад и казалась довольной своей участью. Фламина по-прежнему переписывается с Мейтлендом, хотя знает, что он замешан в убийстве. А Мэри Сетон… она не проявляет интереса к воздыхателям.

      – Ma Reine, мне сказали, что вы упали в обморок на бастионе, – невысокая женщина внезапно оказалась рядом с ней. Знакомый запах лимонного бальзама успокоил Марию. Мадам Райе. Ее присутствие казалось более приятным, чем любые шелковые покрывала.

      – Боюсь, это правда, хотя это совсем не похоже на меня. Сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Нет-нет, мне не нужна ваша микстура из кальвадоса и взбитых сливок. – Эти коктейли служили мадам Райе лекарством от всех болезней с тех пор, как она жила во Франции.

      – Я уже распорядилась приготовить его, и вам придется выпить, – строго сказала француженка.

      Мария знала, что лучше не спорить с ней. Она вдруг поняла, что ей нужно, и это был не поссет[3]. Она взяла мадам Райе за руку:

      – Я выпью его, обещаю. Но потом я прошу послать за моим исповедником. Мне пора встретиться с ним.

      Мария сидела на скамье в комнате с закрытыми ставнями, ожидая отца Мамеро. Время от времени ее снова начинало трясти. Смерть окружала ее со всех сторон, и, лежа в постели, она внезапно ощутила ее присутствие. Роды представляли собой опасность, и она вполне могла умереть… и отправиться в ад за свои грехи.

      – Дитя мое, – пожилой доминиканец, приехавший вместе с ней из Франции и старевший по мере того, как ее прегрешения прогрессировали от нежелания делиться своими игрушками с другими детьми до неудовлетворенного тщеславия ранней юности и, наконец, до грехов зрелого возраста, тепло приветствовал ее. Он всегда был хорошим исповедником и делал акцент на милости Божьей, а не на Его гневе.

      – Благословите меня, святой отец, ибо я согрешила, – она схватила его руку и покрыла ее поцелуями, закрыв глаза в попытке остановить слезы.

      – Дитя мое, это таинство и предназначено для облегчения страждущих сердец… –

3

 Горячий молочный напиток с вином и пряностями. (Прим. пер.)