Бубновый туз. Евгений Сухов

революционные речи.

      Неожиданно для многих она вдруг стала оказывать знаки внимания Игнату Сарычеву и щедро принялась снабжать его литературой крамольного толка. И в каждую короткую встречу не забывала спрашивать – познакомился ли он с содержанием? Сарычев только утвердительно кивал в ответ – как же ей, бедной, объяснить, что из запрещенной литературы они сворачивают цигарки, а то и вовсе используют ее по нужде!

      Игнат привязался к Марии и невероятно скучал, если она не появлялась на корабле хотя бы несколько дней. Получая увольнение, он использовал любую возможность, чтобы встретиться с ней.

      Родители, не зная о революционной деятельности дочери, были к ней необычайно строги, воспринимая ее, как и прежде, примерной гимназисткой. Никто из них долгое время не догадывался о том, что, как только она закрывала за собой дверь в спальню, так тотчас спускалась по водосточной трубе и шла туда, где ее ожидали соратники по революционной борьбе.

      Игнат Сарычев был одним из них.

      Всякий раз, когда она вылезала из окон своей спальни прямо к нему в объятия, то он тешил себя мыслью, что их отношения зайдут куда дальше формальных поцелуев.

      В то время распространение революционных воззваний и лозунгов для нее было куда важнее, чем любовная игра.

      Неминуемое случилось на второй год их знакомства, во второразрядной гостинице, которую Мария использовала в качестве явки, на кровати, под которой лежало два чемодана, набитых крамольными прокламациями. Помнится, осознав факт, что он не первый познал революционную нимфу, Игнат испытал самое настоящее разочарование. А когда боль понемногу утихла, он, стесняясь, спросил, кто же был тот первый счастливчик. Оказалось, что муж! Она была замужем!

      Мария выскользнула из-под одеяла, порылась в своей сумочке и извлекла из нее небольшую фотографию, слегка пожелтевшую по углам.

      Звали этого человека Феоктистов Павел Сергеевич.

      Сарычев второй раз за вечер испытал разочарование. Он-то ожидал увидеть настоящего Посейдона, эдакого покорителя морей, одним удалым взглядом разбивающего женские сердца, а его взору предстал весьма непритязательный очкарик с непокорным русым чубом.

      Ни фасона, ни фактуры, только одни оттопыренные уши! И поди пойми, чем он сумел охмурить такую валькирию, как Мария.

      После этого свидания во второсортной гостинице его интерес к Марии заметно поугас, и скоро они расстались совершенно безболезненно друг для друга. А еще через год Мария укатила в Германию, где была принята в руководство партии.

      Тогда ему казалось, что они расстались навсегда.

      Неправильно было бы утверждать, что он о ней не вспоминал. Все это время Сарычев старался внушить себе, что таких женщин, как Мария, много. Но на самом деле он желал только ее. До него доходили слухи о ее многочисленных романах, знал он и ее модные рассуждения о необязательности семейных отношений, что будто бы они чужды новому строю. И чем больше Сарычев думал о Марии, тем большую испытывал ревность к ее неизвестным ухажерам.

      Совсем короткая встреча произошла