На арфах ангелы играли (сборник). Лариса Миронова

нерва или что-нибудь в этом роде.

      – Ну, нет же, нет! Какая ты скучная! Это журчанье ручья такого цвета! Ну, прислушайся получше – видишь теперь? Видишь?

      Ольга Николаевна покачала головой.

      – Нет, не вижу, но такое вообще-то может быть. Ученый-физик объяснил бы это так. Информация о мире передается звуком – музыка, и ты это понимаешь, может всё рассказать и о человеке, и том, что вокруг него происходит. Но для этого нужен воздух. Потому что звук – это колебание воздуха.

      – Так вот почему люди живут на планете, а не на какой-то звезде!

      – Разумно. На планете есть атмосфера. Но и свет тоже передает информацию – уже без вмешательства человека.

      – И без воздуха?

      – Да, конечно.

      – Даже в космосе, в полном вакууме?

      – Естественно.

      – Батюшкам на проповеди как-то говорил, что Слово и Свет – имена Бога, – почему-то шепотом сказала Соника.

      – Это образ. И он всем понятен. Но в мире науки об этом явлении говорят на другом языке. Звук и свет – колебания разной частоты, но взаимосвязанные очень прочно.

      – Я видела картину, на которой были только цвета. И никакого сюжета. Это тоже информация?

      – Конечно. Был такой художник – Пауль Клее, его называли мастером зашифрованной цветной композиции. У него был сказочный, совершенно фантастический, художественный язык, на котором он и поведал людям о своём видении мира. Он хотел понять, как соотносятся форма и цвет – и писал картины-загадки. А уже готовую картину он разрезал на части, и потом вновь собирал, как мозаику. Получалось такое беспредметное художество…

      – Как в музыке инвенция? Её ведь тоже можно «разрезать» на кусочки и «собрать» готовую пьесу из них, да?

      – Тебе виднее. Ты ведь музыкант, а я – всего лишь писатель. Так вот, о художнике Клее – он мечтал поймать в ловушку смысл цвета. Он хотел найти шифры, скрытые в живописи, в цвете, с помощью которых можно было бы понять и расшифровать все тайны мироздания.

      – Здорово! Ну, просто классно! Но, я думаю, – она снова перешла на шёпот, – Бог этого не допустит! – сказав это, она запрыгала от радости. – Если совсем не станет тайн, будет очень скучно и неинтересно жить, правда? Но почему же все-таки этот Клее тогда не догадался, что краски связаны с музыкой? Он или кто-нибудь другой?

      – Есть и такие догадки. И, заметь, немало людей на эту тему думают. Но не все люди видят цвет музыки. Вот в чем причина. Потому что нельзя с человеком обсуждать то, что ему неведомо. И невидимо им.

      – Я тоже раньше не видела. И не ведала. А потом что-то случилось чудесное…

      – Поздравляю.

      – Я… Значит, я стала ведуньей?

      – Ну почему же? Можно сказать и по-другому – ты стала сведущей. Это нормально.

      Девочка замолчала и, закрыв глаза, сосредоточенно прислушивалась.

      – Жалко.

      – Ты не замерзла, Соника?

      – Нет, мне совсем не холодно. – Она наклонилась к ручью. – Знаешь, и так тоже видно. Видно, что ручей цветной! Какой он красивый!

      – В каплях воды преломляется