Папа. Светлана Стрелкова

трамвае по городу. После этой прогулки настало первое после школы утро. Нужно было возвращаться домой и ложиться спать. В душе была какая-то серость. Неужели на этом все?

      Лера подошла ко мне. Коснулась невидимо руки и сказала:

      – Хочешь, поехали ко мне? Выспимся.

      Отказаться было невозможно. Я поехала.

      Мы легли на ее узкий диванчик. Я старалась уснуть изо всех сил, но сон не шел. А выспаться было необходимо. Лера легла ближе и обняла сзади. Потом я почувствовала ее руку на моей руке. И чуть слышные касания. По спине пробежал парад победы мурашек. Хотелось отдаться ему, но было страшно и непонятно – вдруг я неправильно истолковала Лерино поведение. И я лежала не шевелясь.

      Пальцы осторожно шагали по моим пальцам, как бы спрашивая, хочу ли я. Я хотела. Еще ничего я так не хотела в этой жизни. Даже жвачку. Даже попрыгать на батуте. Леру я хотела больше всего, но не могла. Просто каменела, не могла признаться. Хотела сказать, что люблю, но чугунный язык был непреодолимой преградой. Пальцы двигались дальше. Я чувствовала тепло тела невыносимо близко. Обморочно ласковое тепло. Валерия бережно повернула меня к себе, я подалась. Она приблизилась так, что все сомнения отпали. Невозможно было истолковать это по-другому. У этого был только один смысл. Смысл юношеской любви.

      Пальцы делали несмелые, не вполне уверенные движения. А вдруг я откажусь, остановлю ее? Я не могла говорить, не могла остановить. И даже здесь все еще сомнение обдавало жаром. И это же сомнение оседало тяжелым томящим металлом в конечностях. И оно же было желанием. Я не могла отказаться.

      Тонкая грань между кожей двоих растворялась. Пальцы прикасались все смелее, ощущали согласие. Двигались в желанном направлении. Я молчала. Поддавалась. Было непонятно, но томительно прекрасно.

      В какой-то момент я почувствовала невыносимое прикосновение внутренней стороны бедра Леры и замерла. Это было на границе допустимого. Даже желание отпустило. Нельзя было допустить переход этой границы. Это бы слишком травмировало и ощущалось как насилие. Валерия чутко словила едва уловимое отторжение. Чуть отстранилась. На пару сантиметров, что б я не чувствовала прикосновений. Я была благодарна. И до сих пор благодарна, что это опыт не остался опытом насилия в истории моей жизни. Он лег так органично, что до сих пор дарит тепло воспоминаний.

      Через пару мгновений я снова почувствовала тепло ее тела над собой. На границе допустимого. Удивительную чуткость я ловила от этого человека. Ни капли насилия. Только вопросительная нежность.

      Она приблизилась так близко, как никогда не приближалась. Я желала, но боялась поломать хрупкость своей невинности. Валерия имела опыт любви с обоими полами, ну а я нет. Было непонятно, что может произойти дальше. Когда я почувствовала своими губами теплую близость ее поцелуя, то инстинктивно плавно отвернула голову влево. Было невыносимо тягостно отказываться и также невыносимо согласиться. Казалось, что этим я сломаю что-то важное в жизни. Валерия коснулась губами моей шеи, задержавшись на секунду