Экстремист. Виктор Тетерин

кавалера, и большую часть времени проводила с ним.

      Как я уже говорил, мы гуляли по окрестностям, общались, все это было так ирреально для меня, что казалось сном. Я не мог поверить, что могу нравиться красивой, умной женщине, что она будет тратить на меня время, более того – заниматься со мной сексом. Тем более, я не мог поверить в то, что она полюбит меня. Ну как, как меня можно любить? Меня! Ведь у меня ничего нет, я нищий, безработный, не особо умный парень, и даже не обладаю какой-то особой красотой. Разве можно меня любить? Все это абсолютно не укладывалось в моей голове.

      И, тем не менее, все обстояло именно так. Тогда я еще не знал, что это самый первый, самый счастливый период любви, который имеет свойство быстро заканчиваться, и тогда наступает время мучительной страсти, которая может абсолютно уничтожить человека. В блаженном неведении я просто наслаждался тем, что у нас было.

      Итак, мы медленно прожили весь этот чудесный месяц. Ничего не происходило, и это было лучше всего. Денег почти не было, но мы ухитрялись существовать на те крохи, что имели. Особых трат у нас не было, только на крупы, из которых на костре у палатки варились кушания по самым странным рецептам, впрочем, вполне съедобные. Основная часть денег уходила на алкоголь, но теперь уже все это было не банальным пьянством.

      Алкоголизм незаметно, сам собою, превратился в мистерию, в какое-то чудесное таинство, обряд, правил которого мы строго придерживались. Обычно все начиналось с нескольких бутылок пива, которые мы выпивали в течение первой половины дня, пока гуляли по окрестностям Коктебеля. Ближе к обеду, как всем известно, в Крыму в это время года наступает несносная жара, которую мы проводили, лежа в городском парке Коктебеля в тени деревьев и слушая нехитрые песенки каких-то хиппи, зарабатывающих себе бренчанием на гитаре на косячок с «травой». Пока мы лежали, мы ели какую-нибудь дыньку, запивая ее восхитительный вкус дешевым вином из пакета, при этом Лена обычно болтала о какой-нибудь ерунде, строила творческие планы, ну а я – я просто любовался ею, время от времени что-то вставляя в ее монолог, чтобы не выглядеть совсем уж полным идиотом. Часто за таким занятием нас постепенно смаривал сон, и мы засыпали, прижавшись друг к другу, как Ромео и Джульетта. Собственно, мы ими и были.

      Наступал вечер, и мы направлялись к набережной Коктебеля, которая растянулась на несколько километров вдоль залива и была вся уставлена разнообразными и разнокалиберными кафешками. Сидеть в них мы, конечно, не могли по причине финансовой недостаточности, но нам этого и не хотелось. Мы просто гуляли в людском потоке, который к этому времени уже бурлил и рокотал на набережной, и все более увеличивался по мере наступления темноты. В него вливались все новые и новые группки людей, он был полноводен почти как поток людей в метро в час пик, так как сюда приходили практически все отдыхающие, но, странное дело, я не испытывал ни малейшего дискомфорта,