Когда «Мерло» теряет вкус. Михаил Земсков

Вселенскую попу, – тихо проговорил сам себе, – и вообще, хочу быть окружен голыми женскими попами…»

      Вернувшись в комнату, застал захватывающий криминальный репортаж по НТВ:

      – В Москве задержаны двое граждан Украины, хранивших полкило марихуаны в розовом плюшевом слоне.

      Розовый плюшевый слоник занимает чуть ли не все пространство голубого экрана, но ему на смену – к моему сожалению – дают крупный план двух несчастных, худых и небритых, украинцев. Один из них неуверенно говорит в большой, явно контрастирующий с его худобой, микрофон:

      – Мы всегда травку в розовых слониках держим. В них удобнее, чем в зайчиках. Можно еще в мишках, конечно, но они коричневые, то ж неэстетично…

      Я медленно опустился на пол. Из этого сюжета – прямо из экрана в комнату – проникла некая запредельность и обхватила меня своими абсурдными, одновременно реальными и нереальными, пространствами. Аве… В такие секунды ко мне приходят самые гениальные идеи и образы, и нужно срочно брать в руки кисти и смешивать краски. Что я и сделал через несколько секунд. Но в голове вертелось: «Езжай на рынок за дешевыми китайскими мягкими игрушками! Езжай на рынок за дешевыми китайскими мягкими игрушками!»

      – Почем эти зайчики?

      – Девяносто.

      – А мишки?

      – Сто.

      – А слоники есть?

      – Сто десять.

      – Если десять слоников и десять зайчиков возьму, скидку сделаете?

      – Зайчиков по восемьдесят отдам, а слоников – по сто.

      – Давайте…

      Я внес в квартиру три больших мешка с мягкими игрушками, пронес их в комнату и повалил около дивана. Бросил ключи на пол у входной двери и разулся. Половина дела сделана. Прошел на кухню к холодильнику, достал сок, сделал несколько глотков. Нужно включить плиту и поставить на горелку суп. Не хочу. Позже. Вернулся из кухни в комнату, глянул на вчерашний эскиз, снял его с мольберта и порвал. Звонок в дверь прозвенел одновременно со звуком разрываемого ватмана.

      Мой дверной звонок звонит в среднем один раз в четыре месяца. Наверное, поэтому я удивлен и насторожен.

      На пороге женщина-почтальон – словно из советского детства:

      – Здравствуйте. Вам телеграмма. Распишитесь, пожалуйста, – она протянула мне лист бумаги. Я нашел свою фамилию:

      – Какое сегодня число?

      – Восемнадцатое сентября.

      Я расписался и поставил число. Почтальонша вручила мне телеграмму:

      – До свидания.

      – До свидания, – я закрыл за ней дверь и развернул листок телеграммы.

      «Егор зпт сильно заболела тчк пожалуйста зпт приезжай тчк мама».

      Почему телеграмма?

      Я подошел к телефону и набрал мамин номер в Алма-Ате. Долгие гудки без ответа.

      В турагентстве каким-то чудом оказалась снятая бронь на утренний рейс завтрашнего дня. Я позвонил Паше и сообщил ему, что заболела мама и я улетаю