Скалолаз. Михаил Нестеров

было открыл рот, но Шеель перебил его:

      – Я все знаю. Еды и питья у нас на пятнадцать суток. Героина у вас пятнадцать килограммов, и на нем мы продержимся не больше пятнадцати дней. Но до того с вертолета на нас сбросят пятнадцать бомб. Что за противная цифра!

      – Они узнали меня, – скрипнул зубами Тохаров. – Засада была слишком близко к тропе, и пограничники разглядели мое лицо.

      – Что это значит? Теперь они нашлепают ваших масок?

      – Живыми они нас брать не станут – вот что. Я в розыске.

      Шеель хмыкнул:

      – Ну и что? Я тоже в розыске. Сколько душ вы загубили, любезный?

      Немец быстро сбросил с себя нервозность.

      – Я не новичок в горах. Давайте думать, как выбираться из капкана. Кроме этого, – спросил Шеель, указав на блокированную тропу, – отсюда есть выход?

      Вместо ответа Тохаров указал на небеса.

      – Сильно сомневаюсь, – сказал ему Ларс.

      Плато представляло собой миниатюрную равнину с травяным покровом из костры, парнолистника, мака. По краю западного склона, усыпанного камнями, протянулась лощина. По северному краю, за которым чернел крутой обрыв, выросли яблони, фисташки и туркменский клен.

      То, что нужно, подумал Шеель. Во время экспедиции в Непальские Гималаи ему с товарищами приходилось наводить мосты, сооружать перила по краям расщелин и террас с крутыми склонами, и для этого альпинисты использовали сосны, которых было в избытке неподалеку от базового лагеря. Западная часть этого плато, по мнению Тохарова, была непригодна для спуска – нашумишь. И пограничники знают об этом. А все потому, что среди них нет опытных альпинистов. Проводник – далеко не альпинист, как и альпинист – не скалолаз. Здесь много тонкостей.

      Шеель обнажил мачете и подбежал к лощине. Первым сдался ствол бухарского миндаля.

      Тохаров понял немца и метнулся было к кленам, но Шеель остановил его. В этот раз он проявил себя как военный тактик:

      – Не трогай клены. Их верхушки видно с площадки, склона и основной тропы, где сейчас рассредоточились пограничники. Руби орешник, очищай его от ветвей, стволы складывай в кучу. Пока пограничники не вызвали подкрепление, мы должны успеть наладить переправу.

      Он мешал русские и немецкие слова, но таджик хорошо его понял.

      Двое проводников остались на огневых позициях, остальные, включая Шееля, стараясь не шуметь, валили орешник.

      В представлении немца «переправа» выглядела длинной лестницей с частыми перекладинами, состоящей из множества звеньев. Первая задача – подготовить эти звенья, по сути своей готовые лестницы, которые лягут на камни и не дадут им скатиться, но позволят людям спустится по ним и выйти засаде за спину, уйти от нее, а в крайнем случае – неожиданно ударить в спину.

      Длина склона составляла порядка семидесяти метров. Высота стволов орешника не превышала трех. Придется соорудить больше двадцати звеньев, используя вместо гвоздей лоскуты одежды. Другого пути ни местные проводники, ни Шеель