Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере. Людмила Новикова

мере формально, до конца существования Северной области являлся старый революционер Н.В. Чайковский. А военная власть генерал-губернатора Е.К. Миллера укреплялась не вопреки сопротивлению левых кругов, а во многом благодаря их поддержке. В антибольшевистском руководстве часто формировались неожиданные политические альянсы, которые скрепляли Белое движение и были одной из основ его военных успехов. Широкое взаимодействие внутри антибольшевистской военной и политической элиты на Севере подчеркивает, насколько формальным является традиционное разделение между эсеровскими правительствами и генеральскими диктатурами или между более широким антибольшевистским движением и консервативно-монархическим белым его крылом[14]. Белое и антибольшевистское движения не являлись совершенными синонимами, однако границы между ними были проницаемы и текучи, а реальность – смешанной и противоречивой[15].

      Хотя политическая гибкость не являлась главной отличительной чертой белых режимов, пример Северной области показывает, что белые приспосабливались к обстоятельствам пореволюционной России и к местным условиям своего существования. Желая или не желая того, белые офицеры и антибольшевистские политики признавали политический рубеж 1917 г. Главным вектором белой политики не была попытка возродить в прежнем виде царскую Россию. Белую политику, с одной стороны, определяло национализирующее влияние Первой мировой войны, а с другой стороны, – признание социальных обязательств государства и его ведущей роли в преобразовании общества. Поэтому в Гражданской войне противостояли не коммунистическое будущее и царское прошлое, но два варианта пореволюционного модернизаторского государства[16].

      Белые режимы также не существовали исключительно за счет поддержки со стороны прежней общественной элиты и более обеспеченных групп населения. Простые крестьяне и рабочие принимали активное и часто добровольное участие в Гражданской войне на стороне белых. Они смещали непопулярную большевистскую администрацию в уездах и деревнях, создавали добровольческие партизанские отряды, пополняли ряды мобилизованных белых полков и оказывали содействие белой власти и армии, стремясь выжить в невероятно тяжелых условиях Гражданской войны и свести счеты в старых и новых конфликтах, расколовших российскую деревню.

      Наконец, Северная область показывает, насколько неразрывно белые режимы были связаны с местными условиями своего существования. Географические, социальные и политические условия российских окраин сыграли решающую роль в судьбе Белого движения, позволив белым сравнительно легко создать свои правительства и армии на территории, которая плохо контролировалась или была вовсе неподконтрольна большевикам. Пример Северной области проливает свет и на важную роль региональных элит в Белом движении, которые со временем смогли добиться значительного влияния на работу Северного правительства.

      Условия

14

О разграничении между широким антибольшевистским движением и белыми режимами, под которыми обычно понимают генеральские диктатуры, опиравшиеся на консервативных политиков и офицеров, см., например: Mawdsley E. The Russian Civil War. P. xii; Swain G. The Origins of the Russian Civil War; Милюков П.Н. Россия на переломе. Большевистский период русской революции. Париж, 1927. Т. 2. С. 1–2.

15

Следуя за С.П. Мельгуновым и рядом современных исследователей, в данной работе понятие «белые» я применяю в широком смысле, включая в него политических противников большевиков от умеренных социалистов до монархистов, которые с оружием в руках выступили против советского правительства после октября 1917 г. См.: Мельгунов С.П. Н.В. Чайковский в годы гражданской войны. (Материалы для истории русской общественности 1917–1925 гг.). Париж, 1929. С. 16; Pereira N. White Siberia. Р. 5. О сложности попыток разграничить Белое и антибольшевистское движение см. также: Katzer N. Die Weisse Bewegung in Russland. S. 10.

16

Сходство некоторых политических практик пореволюционных правительств, основы которых были заложены в годы мировой войны, уже убедительно показал П. Холквист, исследовавший революцию и Гражданскую войну на Дону. См.: Holquist P. Making War, Forging Revolution: Russia’s Continuum of Crisis, 1914–1921. Cambridge, Mass, 2002.