Судьба непринятой пройдет. Татьяна Алюшина

лично к нему Югрову было глубоко наплевать – устал он зверски, особенно если учесть, что у него за сегодня это уже четвертый аэропорт, не говоря про дела-заботы и встречи, состоявшиеся в промежутках между ними.

      И вдруг эта девушка.

      Невысокая, макушкой ему по плечо будет, светло-русые волосы схвачены в высокий конский хвост, выпустивший на волю несколько непослушных прядок, которые она то и дело поддувала, откидывала рукой и заправляла за ухо автоматическим жестом, но те все норовили снова выскочить на свободу.

      Стройненькая, можно было бы сказать даже – худоватая, если бы не пышная грудь и симпатичная круглая попка. Личико сердечком, чуть вздернутый аккуратный носик, ярко-голубые глаза, почти такого же оттенка, как у него самого, уголки пухлых губ поддернуты вверх, что встречается редко, в основном у людей позитивных по жизни и смешливых. И потрясающие ямочки на щеках, появляющиеся, даже когда она просто говорила, и улыбка, озарявшая все лицо.

      Девушка пыталась улыбаться и шутить, хоть и пребывала в состоянии очевидной усталости и легкой растерянности от ситуации, в которой оказалась. И эта ее улыбчивость, близкая смешливость и трогательная рассеянность, когда она, сдвигая бровки, пыталась сообразить, что же ей делать дальше, эти вспыхивающие ямочки на щеках зацепили Игоря, аж прямо до чего-то непонятного, затеплившегося в груди.

      Не то чтобы он запал на девушку, не совсем. Да, симпатичная, да, очень привлекательная, очень. И есть в ней какое-то особенное, притягивающее очарование и эта ее смешливость, ямочки… но сейчас Югров испытал к незнакомке скорее человеческое участие и сочувствие, нежели конкретное сексуально-эротическое влечение.

      Да и, честно сказать, не до девушек ему сейчас было. Вот совсем.

      Предложить ей пустую кровать в доставшемся ему двухместном номере было абсолютно естественным порывом с его стороны, не мог он не предложить, даже если бы на ее месте оказалась менее симпатичная девушка или женщина в возрасте. Но когда она обожгла его пораженным взглядом голубых глаз, глянув как на волшебника-спасителя, Югрова конкретно пробрало, и что-то такое непонятное в душе цапнуло.

      Впрочем, эта мимолетная реакция быстро испарилась, задвинутая доминирующей сейчас над всеми его чувствами и реакциями догнавшей сполна, накопившейся усталостью. Которая, к слову, не помешала Югрову таки подсмотреть имя-фамилию незнакомки, когда та заполняла анкету.

      Надо же – Агата, да еще и Власовна. И фамилия красивая – Соболевская.

      Ладно, пофиг, хоть Муся Пупкина – без разницы. Что-то его прямо конкретно рубит – срочно спать.

      Но Игорь не сумел заснуть! Что за хрень-то вообще?!

      Вроде бы лег, еле удержавшись, чтоб не застонать от удовольствия и блаженства, растянувшись на удобном матрасе под одеялом, глаза закрылись сами собой, и тело растеклось уставшей лужицей – казалось бы, все, спи, Игорь Валентинович. А вот хренушки!