The Exceptional. Равновесие. Книга первая. Елена Александр

ы, делая бесчувственными не только к посторонним, но и к своим близким?». В доказательство своих мыслей, однажды, Элис наблюдала, как один мальчишка-подросток, в силу своего возраста и юношеского максимализма, накричал на свою маму, а та, с печальными глазами, о чём-то просила сына, нежно держа его за руку. Элис сразу вспомнила себя в таком же возрасте и её отношения с родителями, а в частности, с матерью. Характер Элис был похлеще, чем у этого парнишки, доходило до того, что она убегала из дома на пару дней, поругавшись с мамой. А отец всегда приходил к подруге Элис – Монике (у которой обычно она отсиживалась) и забирал дочь домой. Остыв от гнева, к Элис приходило понимание, что она очередной раз причинила боль дорогому человеку. Чувство стыда сковывало всё тело и разум. Ей бы стоит попросить прощение у родных, но в этом возрасте, ты считаешь себя взрослым, всегда правым, знающим эту жизнь, которую не под силу понять даже гениям. Не в силах даже посмотреть матери в глаза, Элис, как обычно, быстро убегала в свою комнату, не проронив не единого слова. Но сердце матери не знает обид по отношению к своему ребёнку, оно пронизано переживанием и страхом за своё дитя. Как бы Элис не огорчала мать, но та всегда заходила перед снов к ней в комнату и приносила горячий шоколад. И даже в такие моменты, Элис не могла себя пересилить и извиниться, она делала вид, что крепко спит. А мама, питавшая надежду на то, что её дочь повернётся и кинется в её объятия, садилась на край кровати и нежно гладила Элис по голове. Но Элис была жестока. Расстроившись, мама уходила, но перед уходом, она с заботой поправляла одеяло.

      «Вернуть бы всё назад и обнять её. Просто обнять и почувствовать её тепло. Хоть на одну минуту услышать вновь нежный голос мамы. Если бы люди только знали наперёд, что им вскоре придётся перенести такие потери, они бы вели себя по-другому. Не теряли бы время на пустые ссоры и ругани, а наслаждались каждым прожитым днём со своими любимыми и близкими людьми. Если бы…»

      Хотя прошло уже больше двух лет со дня аварии и гибели родителей, но Элис не покидало это невыносимое чувство потери, скорби и одиночества. Её старший брат Дэвид, всячески пытался поддержать свою сестрёнку, но из-за работы он постоянно был в разъездах. Дэвид военный, он мог по несколько месяцев не появляться дома, отчего его переживания за сестру возрастали. Вот только Элис была этому даже рада: она могла остаться в одиночестве, никто бы «каждую секунду» не спрашивал у неё: «Ну как ты, сестрёнка? Как ты себя чувствуешь?», а Элис, словно робот, отвечала бы ему: «Не переживай, брат, у меня всё хорошо. Езжай и не беспокойся за меня». Но Дэвида не обмануть. Через силу натянутая улыбка и глаза, в которых всё было «написано» без слов, выдавали сестру. Видеть Элис в таком состоянии было невыносимо для Дэвида. Он сходил с ума и не понимал, как ей помочь. Дэвид считал: пройдёт время и Элис вновь станет прежней жизнерадостной хохотушкой, вновь будет болтать без умолку… но прошло больше двух лет, а сестра становилась всё более равнодушной ко всему. Доходило до того, что Элис валялась в постели сутками. Дэвиду силой приходилось заставлять её подниматься с кровати, чтобы она хотя бы поела. Видя такое плачевное состояние сестры, Дэвид не мог оставить её одну. Каждый раз, когда приходило время отправляться на службу, у него возникала проблема. Благо к нему на помощь всегда приходила его девушка Катрин. Катрин хорошая, она безумно любила Дэвида и, конечно, не могла отказать ему, да и Элис ей по-человечески было жалко. Девушка приходила к ней каждый день, благо они жили в одном районе. Вот только Элис была беспощадна не только к своим друзьям, но и к девушке брата. Катрин нравилась сестра Дэвида, но ей часто доставалось из-за плохого настроения Элис. Та доводила её до слез, наговорив всяких гадостей. Катрин плакала, обижалась на Элис, но не бросала её и никогда не жаловалась Дэвиду, для которого утрата родителей тоже велика. Но армия не даёт права на грусть и плохое настроение, ты всегда должен быть со светлой головой и чистым разумом.

      Элис отдалилась и от своих друзей. Некогда любимые развлечения с ними стали неинтересны для неё. Друзья понимали душевное состояние подруги, они пытались растормошить её, развеселить, но без желания самой Элис – это было бесполезно. Со временем, друзья исчезли из жизни Элис, но её это не расстраивало, одиночество её новый друг. Но всё же был в её жизни один особенный друг, которому Элис была небезразлична. Саймон – друг со школы, беспамятно влюблён в Элис. Он не мог оставить её, зная о её переживаниях. Не проходило и дня, чтобы парень не поинтересовался о её состоянии. Элис злилась даже на то, что Саймон просто позвонил ей. Она не хотела никого видеть, не хотела никого слышать. Она хотела, лишь одного, чтобы все оставили её в покое. Но Саймон был настойчивым и терпеливым, он снова и снова приходил к Элис домой, стоял на пороге её дома. «Рано или поздно, но она откроет дверь», думал он и был прав: терпение Элис лопалось, и она позволяла другу войти внутрь, «лишь бы не стучал в эту чёртову дверь».

      Визиты Саймона приносили небольшой результат: поговорив с другом, на лице Элис возникала улыбка. За столько лет дружбы парень знал, как развеселить свою подругу. Пусть это было на секунду, но она улыбнулась, на миг забыла о своём горе. Конечно, Саймону не хватало живого общения с Элис, но она была категорична и не желала встреч. Тогда Саймон приходил к ней без предупреждения, на что Элис