Странник, пришедший издалека. Михаил Ахманов

говорит твой Нилыч, Доктор рядом с богом ходит… А я… ну, я могу пойти вослед, и только! Его фокусы мне не по плечу и научиться им нельзя. Понимаешь, дорогой, одно дело на гитаре бренчать, и другое – коснуться арфы или органа… Тут не просто дар нужен – великий талант!

      – Дьявол с ними, с арфами да органами! Ты мне про фокусы расскажи! Как он это делает? Раз, и оттуда – сюда! – Скиф ткнул рукой сначала вверх, потом – в землю. – Из яви – в сон! С Земли – в Амм Хаммат, в Ронтар или к черту на рога! Куда закажешь!

      – Что и как он делает, я не знаю – как он сам тоже, дорогой. Помнишь, я говорил тебе про границу между мирами? Один – сжимается, другой – расширяется, а между ними – ничего?

      – Темпоральный вакуум, да?

      – Он самый. Безвременье… Сможешь нырнуть туда, сможешь уйти – и сможешь попасть куда угодно. В единый миг! Доктор это умеет… умеет делать с нами, без всякой машинерии и штучек-дрючек. Умеет, и все! А как… – Джамаль снова пожал плечами.

      – Без всяких штучек-дрючек… – протянул Скиф. – Без машин, значит… Возможно ли такое, князь?

      Усмехнувшись, Джамаль похлопал себя по лбу.

      – Не построили еще машин, чтоб сравнились вот с этим! Ни на Телге, ни на Земле! Вах! И никогда не построят! Вспомни, дорогой, сколько на Земле народу… Миллиарды! А в Галактике, сам понимаешь, куда больше. Всякие есть… люди, нелюди… Среди такой прорвы всегда можно отыскать что-то стоящее… что-то удивительное… Скажем, Доктора или наших амазонок, не видящих снов…

      Услышав про сны, Скиф вдруг встрепенулся и обвел взглядом степь, будто видел ее впервые. Потом покрутил головой, разглядывая ехавшего следом Сайри, лошадей, которых синдорец вел в поводу, шустрых прыгучих хиршей, небо и невысокие холмы.

      – Значит, все это – не сон? Не сон, да? – Лицо его вдруг сделалось каким-то восторженным и детским. – И она… она тоже не сон?

      «Это он о Сийе, – понял Джамаль. – Ну, Сийю с пепельными кудрями и златовласую Тамму тоже вполне можно было бы считать сном. Прекрасным сном, который длится целую вечность!»

      Впрочем, это из области лирики, а компаньону требовался определенный ответ. И Джамаль, привстав в стременах, обвел широким жестом равнину, а потом сказал:

      – Это не сон, генацвале. Это мир, такой же, как наш – в чем-то такой же, в чем-то другой, но он реален, как Кура под Тбилиси. Помнишь, я рассказывал о своей прогулке у реки? Когда мне было пятнадцать? – Скиф молча кивнул. Джамаль, откинувшись в седле, зажмурился, подставил лицо солнечным лучам, глубоко вдохнул теплый степной воздух и пробормотал: – Вах, хорошо! Хоть далеко от нас, а похоже!

      – Как далеко? – спросил Скиф, оглядываясь вокруг в некотором ошеломлении.

      – Не измерить и не узнать, дорогой. Может, у третьей звезды, считая от Солнца, может, рядом с Телгом, а может, на краю Вселенной… Ну, так что с того? Ты – здесь, я – здесь, и всё, что нам надо, тоже здесь. Едем мы в нужную сторону, и вскоре…

      За спинами их вдруг раздался вопль Сайри:

      – Стой, господин! И ты, друг господина,