АСТ
Все книги издательства АСТСтарая Москва. Рождественка
«…Вы помните старые московские окна? Деревянная, когда-то белая, скорее всего, еще дореволюционная рама в трещинках и шелухе краски. Очень грязное стекло (мыли два раза в год, а чаще один – весной). Закрашенные этой же краской и потому застывшие намертво шпингалеты: хочешь открыть – постучи молотком. Между рамами лежит валик из ваты, можно украсить звездочками из фольги – Новый год. Эта красота лежала у всех зиму напролет – может, заодно для тепла? А изнутри и первая, и вторая рама – вернее, щели в них – заклеивались полосками бумаги на крахмальном клейстере. Оставалась только форточка – как люк в подводной лодке…»
Банный день. Сандуны
«…Мы жили в центре, между Рождественским бульваром и Садовой-Сухаревской улицей, там, где по крутому склону словно частым гребнем были проведены переулки от вершины Сретенского холма, Сретенки, к его подножию – Трубной: Печатников, Колокольников, Сергиевский, Пушкарев, Головин, Последний и Сухарев – самая малая моя родина…»
Неглинка: фрагменты одной жизни и одной реки
«…Зимой улица моего детства утопала в снегу, да и летом она была вся белая, вся в тополином пуху, который мы, конечно, поджигали. Огонь шел далеко вдоль улицы. Ужас (как я теперь понимаю) – дома-то были деревянные. Зато как красиво, опасно, неизбежно – ползущая вдоль тротуара извивающаяся кромка огня…»
Миуссы
«…Я помню, как садилось солнце за Белорусским вокзалом, какой белой, точно в снегу, была площадь перед ним в сорок третьем, четвертом и пятом. Мама водила меня по утрам через мост на 1-ю улицу Ямского Поля (это здание недавно снесли), а площадь была белой от бинтов и простыней: раненых на носилках, в ожидании медицинских автобусов, клали на землю. Я помню американские “студебеккеры” и вкус мягкой колбасы из железных банок, ее тоже присылали из Америки, я помню…»
Моя Москва: сороковые–шестидесятые
«…Москва исчезала на моих глазах, и тот город, который образовался в результате строительств и разрушений, мне не очень нравится. Совсем даже не нравится. Он утратил свой разляпистый, хаотический и мягкий облик, обаяние, складывающееся из соединения слобод, бывших деревень и усадеб, утратил свою кривоколенность и приватность, а до столичного города не дотянул по отсутствию городской культуры. Теперь скажем хором: А Большой театр? А Румянцевская библиотека? А Консерватория? С большой натугой – Английский клуб…. Не так уж много для столицы. Не Петербург…»
Под Богом. Ленгоры
«…В Москве есть места, находящиеся под прямым Божьим покровительством, – места, ради которых Москву вообще до сих пор терпят. Хотя, наверное, и не следовало бы. Нынешняя Москва – тощный город. Но есть в ней несколько странных мест, которым ничего не сделается. Есть среди них точки абсолютного зла, вроде Кремля, а есть пространства чистейшей поэзии, где напрямую ощущается присутствие иррационального и таинственного. Таковы Ленинские горы, которые я называю так не из любви к Ленину, а из верности собственному детству…»
Масть
Конец XVIII века, Россия. У ставшего Тёмным Иным гвардейского поручика Андрея Полынского не задалась служба в Дневном Дозоре Санкт-Петербурга, и он переводится в Тверь. Казалось бы – сонная провинция, но ведь известно, что в тихой воде… Юноша не сразу осознает, что новый начальник использует его в качестве пешки в тонкой игре, причем пешки, способной превратиться в совершенно неожиданную фигуру.
Вселенная из ничего: почему не нужен Бог, чтобы из пустоты создать Вселенную
Откуда взялась Вселенная? Что было до этого? Что день грядущий нам готовит? И главное – могла ли Вселенная появиться вот так, из ничего, или все-таки нужно искать следы некоего, возможно Божественного вмешательства? Знаменитый ученый, астрофизик, соратник Ричарда Докинза и великолепный популяризатор науки Лоуренс Краусc, опираясь на ошеломляющие эксперименты и новейшие теории физики, включая неуловимый бозон Хиггса, доказывает, что нечто не только может возникнуть из пустоты, но именно на этом принципе «нечто из ничего» и строится Вселенная. А чтобы понять всю революционность теории Краусса, вы переместитесь в начало времен, станете свидетелями зарождения Вселенной, проследите за движениями частиц и образованием черных дыр, двинетесь к границам галактик и узнаете, чем же может закончиться история, начавшаяся 13,7 миллиарда лет назад. Предисловие к книге написал Ричард Докинз.
Первая линия. Рассказы и истории разных лет
Что за линии такие? – спросит дотошный читатель. Сюжетные? Поведения? Защиты? Линии жизни на двух авторских руках – левой и правой? Или же в честь питерских улиц, что на Васильевском острове, такое название? Да ну нет же. Просто линии. Вероятно, прямые. Так, во всяком случае, подсказывает автору его внутренний взор, который всегда прав. И у вас в руках сейчас одна из двух этих линий, несомненно параллельных. В некоторых местах тем не менее пересекающихся. А в остальных – нет, как в школе учили. Потому что вселенная, в которой существует только одна какая-то правда, невозможна. По техническим, как принято говорить, причинам.
Зов сердца
Циничный и насмешливый лорд Ротвин всегда умел использовать женщин в своих целях – а юная и невинная сирота Лалита Стадли казалась просто идеальным средством, чтобы отомстить ее надменной сводной сестре… Теперь у Лалиты есть все: золото, роскошь, зависть окружающих… но к чему ей все это, если единственная ее мечта – покорить сердце Ротвина и всегда быть рядом с ним?