Паблик на Литресе
Все книги издательства Паблик на ЛитресеСмерч
«…Его встретил 12-летний Гриша. Вежливо поклонившись, он сказал: – Драсте, Кирилла Ваныч. Папа сейчас выйдет. Напустив на себя серьезный, мрачный вид, Кирилл Бревков на цыпочках подошел к Грише, сделал заговорщицкое лицо и шепнул: – Папаше признались? – В чем? – Насчет недопущения к экзамену? Гриша растерянно взглянул в сверкающие глаза Бревкова. – Какое недопущение? Я допущен. – Да-а? – протянул Кирилл Бревков. – Вы так думаете? …»
Костя Зиберов
«… Действительно, палкой он постучал так громко и заложил ногу за ногу так решительно – будто бы хотел потребовать все самое лучшее, что есть в погребе, в кухне и на сцене. – Что позволите? – замотал невидимым хвостом метрдотель. Костя поднял на него рассеянные, томные глаза. – А? Дайте-ка мне… стакан чаю с лимоном. Только покрепче! …»
Один город
«… Считается признаком дурного тона писать о частной жизни лиц, которые еще живы и благополучно существуют на белом свете. То же самое можно применить и к городам. Мне бы очень не хотелось поставить в неловкое положение тот небольшой городок, о котором я собираюсь написать. Именно потому, что он еще жив, здоров и ему будет больно читать о себе такие вещи. Поэтому я полагаю: самое лучшее – не называть его имени. …»
Чад
«… План у меня был такой: зайти в близлежащий ресторан, наскоро позавтракать, после завтрака прогуляться с полчаса по улице, потом поехать домой и до обеда засесть за работу. Кроме того, за час до обеда принять ванну, вздремнуть немного, а вечером поехать к другу, который в этот день праздновал какой-то свой юбилей. От друга – постараться вернуться пораньше, чтобы выспаться как следует и на другое утро со свежими силами засесть за работу. Так я и начал: забежал в маленький ресторан и, не снимая пальто, подошел к буфетной стойке. Сзади меня послышался голос: – Освежиться? На скорую руку? Оглянувшись, я увидел моего юбилейного друга…»
Мужчины
«…Однажды вечером я был дома, в своей одинокой комнате, и занимался тем, что лежал на диване, стараясь делать как можно меньше движений. Я человек очень прилежный, энергичный, и это занятие нисколько меня не утомило. …По пустынному коридору раздались гулкие шаги, шелест женских юбок, и чья-то рука неожиданно громко постучалась в мою дверь. Машинально я сказал: – Войдите! …»
Виктор Поликарпович
«… Содержание первой бумажки заключалось в том, что обыватели города жаловались на городового Дымбу, взыскавшего с них незаконно и неправильно триста рублей «портового сбора на предмет морского улучшения». – Во-первых, – заявляли обыватели, – никакого моря у нас нет… Ближайшее море за шестьсот верст через две губернии, и никакого нам улучшения не нужно…»
Четверг
«…На площадку лестницы вышел лысый господин, закутанный в шубу, и испуганно отшатнулся при виде Ляписова и Андромахского. Андромахский сделал ему знак, указал на окно и в двух словах объяснил преимущество занятой ими позиции. – Сейчас о вас будет. Слушайте! – Я никогда не встречала у вас этого господина, – донесся голос толстой дамы. – Кто это такой? …»
Неизлечимые
«Писатель развернул рукопись. «…Темная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная, волнующаяся грудь Лидии и ее упругие бедра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал ее к груди, и все заверте…» …»
«Апполон»
«… – Почему же журнал называется «Аполлон», а на рисунке изображена пронзенная стрелами ящерица?.. Приказчик призадумался. – Аполлон – бог красоты и света, а ящерица – символ чего-то скользкого, противного… Вот она, очевидно, и пронзена богом света. Мне понравилась эта замысловатость. Когда я издам книгу своих рассказов под названием «Скрежет», то на обложке попрошу нарисовать барышню, входящую в здание зубоврачебных курсов…»
Робинзоны
«… Когда корабль тонул, спаслись только двое: Павел Нарымский – интеллигент. Пров Иванов Акациев – бывшй шпик. Раздевшись догола, оба спрыгнули с тонувшего корабля и быстро заработали руками по направлению к далекому берегу. Пров доплыл первым. Он вылез на скалистый берег, подождал Нарымского и, когда тот, задыхаясь, стал вскарабкиваться по мокрым камням, строго спросил его: – Ваш паспорт! …»