ЛитРес: чтец
Все книги издательства ЛитРес: чтецАндрей Миронов
Кем на самом деле был фееричный и сияющий с экранов своей обворожительной улыбкой Андрей Миронов? Воспоминания его женщин и дочерей во многом противоречат друг другу, сходясь лишь в одном – неотразимой лучезарности актера, которая так привлекала женщин. Притягательность Андрея Миронова отмечала и его жена, актриса Лариса Голубкина, которая, вспоминания о личной жизни актера, как-то сказала: «Андрюша мне часто рассказывал о своих прошлых романах, я злилась, а он бегал за мной по квартире и кричал: „Нет, ты послушай, она…“ Тогда я давала ему листок бумаги и говорила, что у него есть замечательная возможность написать мемуары». Сам актер мемуары так и не написал, чем и подтолкнул биографа Андрея Шляхова, на создание увлекательного исследования его личности. «Андрей Миронов» – это история о исканиях противоречивого и невероятно талантливого человека с искренним сердцем полным любви.
Правильность русской речи. Справочник по культуре речи. Часть 1
В Справочнике представлены актуальные виды норм культуры речи: акцентологические, произносительные, лексические, морфологические, синтаксические. Материал подан в форме блоков: теоретическая часть сжата до уровня «справок», нормы представлены в форме схем, таблиц, тезисов, перечней слов. Каждый раздел сопровождается очерками «лингвистической переменки», в которых рассказывается об интересных языковых фактах, связанных с вопросами права и языка. Справочник предназначен для студентов юридических вузов, но может быть полезен любому небезразличному к родному языку и желающему познать законы речевой культуры читателю.
Клад Кучума
«Жаркий июньский день. Воздух накален до того, что дрожит и переливается, как вода, а даль чуть брезжит, повитая синеватой дымкой. И такая чудная степная даль… Да, это настоящая киргизская степь, степь без конца-края, степь еще не тронутая дыханием цивилизации. Я любил по целым часам лежать в этой душистой, могучей степной траве, точно окропленной яркими красками степных цветов, – лежать и мечтать, как лежит и мечтает настоящий номад. Что ни говорите, а в каждом русском человеке, как мне кажется, живет именно такой номад, а отсюда неопределенная тоска по какой-то воле, каком-то неведомом просторе, шири и вообще по чем-то необъятном. Впрочем, я предавался этим мечтам, так сказать, по обязанности, потому что пил кумыс и должен был известное число часов жариться на степном солнце. Предаваться абсолютному покою – своего рода искусство, которое усваивается только постепенно…»
Катакомбы
«Этому около двадцати лет. В жаркий сентябрьский полдень две англичанки, родные сестры, спустились в сырой каменный погреб – начало знаменитых катакомб св. Каллиста. Проводник-монах за ними следовал. Сестры посещали катакомбы ежедневно уже с месяц времени. Они были художницы-акварелистки и, с разрешения аббата де-Росси, копировали фрески и надписи, еще не перенесенные усердием археологов в Кирхнеров музей христианских древностей…»
Стой, солнце, и не движись, луна!
«В некотором царстве, в некотором государстве, за тридевять земель, в тридесятом царстве стоял, а может, и теперь еще стоит, город Восток со пригороды и со деревнями. Жили в том городе и в округе востоковские люди ни шатко ни валко, в урожай ели хлеб ржаной чуть не досыта, а в голодные годы примешивали ко ржи лебеду, мякину, а когда так и кору осиновую глодали. Народ они были повадливый и добрый. Начальство любили и почитали всемерно…»
Месть Аники дес Аблес
Жестокий и беспощадный Император Ашш-Ольгар лёгким росчерком пера разрушил жизнь Аники дес Аблес. В день пятнадцатилетия она потеряла всё. Семью. Род. Имя. Теперь у неё есть лишь жгучая ненависть и отчаянное желание мстить, пусть и ценой жизни, да и как иначе? Ведь враг – не только Император, но и могущественнейший маг. Вот только чем ближе она к нему, тем больше рождается вопросов и сомнений. И всё страшнее выплывающие на свет тайны. И всё дороже сам Ашш-Ольгар…
Русский
Его всего лишь попросили встретить меня на вокзале и приютить на несколько дней у себя. Он – внебрачный сын моего отца, по крайней мере, так утверждает его мать. Мент до мозга костей, долбанутый омоновец, он заранее меня люто ненавидит лишь за то, что у меня отец был, а у него нет. Его кличка «Русский», в дополнение ко всем минусам, он еще и гребаный патриот. Я Лена, мне восемнадцать и в этом же году я планирую свалить в далекие дали, под теплое солнышко, в объятья к пылким итальянцам. Если, конечно, этот придурок даст мне это сделать. В книге присутствует нецензурная брань.
Мужичок Сигней и мой сосед Чухвостиков
«Мужик допахал полосу; перевернул кверху сошниками соху, посмотрел из-под руки на закат, обратясь к востоку медленно и размашисто перекрестился, ласково огладил тяжело дышавшую кобылу, и, с усилием взвалившись на нее верхом, поехал по меже к поселку…»
Ночь на корабле
Александр Александрович Бестужев-Марлинский
«…Ветер свежал, валы разыгрывались сильнее и сильнее – фрегат наш быстро катился по темной пучине океана. Заря давно уже потухла на краю пустого небосклона. Кругом темнело – и только вдали чернелись мачты сопутного нам русского флота, только мерцали по кораблям фонари, будто звездочки. Я сидел на корме, на коронаде, и любовался великанскими валами, которые как будто наперерыв гонялись за фрегатом, достигали его и с журчанием, с плеском о него разбивались…»
Отец
Фон Шульц побледнел, потом сразу же побагровел всем лицом, перекосившимся судорогой бешенства. Секунду длилось замешательство, одну только секунду, а затем со сверкающими бешеным огнем глазами пруссак поднял револьвер и в упор выстрелил в полковника. Ремизов упал, обливаясь кровью…