Геликон Плюс

Все книги издательства Геликон Плюс


    Число 108 – космический таймер эволюции, или «Очи» Бога

    Валентина Францишко

    Эта книга является логическим продолжением исследований В. П. Францишко, начатых в предыдущем труде – «Огненное Преображение, или Шаг в Новый Мир». В настоящей работе продемонстрирована масса доказательств неразрывной связи современной науки с религиозными и оккультными знаниями, передававшимися человечеству с древнейших времён. Автор путём рассуждений и собственных дополнительных расчётов приводит читателя к логическому выводу о Разумном Замысле и Единстве всего Мироздания и выдвигает аргументированную гипотезу относительно роли мистического числа 108 в его устройстве и развитии. Книга может быть полезна как учёным, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросами устройства окружающего мира и места человека в нём.

    Лоскутки детства

    Эмиль Гермер

    «…Это – история действительной, реально прожитой нами жизни, "дворовая правда", правда дворов, лестниц, коммунальных квартир и их обитателей. Как ни странно – свидетельств реальной жизни этой эпохи (сороковые–двухтысячные) на удивление мало… И что вызывает самые лучшие чувства при прочтении – воспоминания эти не политизированы, не "морализированы", .. дышишь подлинным воздухом той жизни, которая почти и не засвидетельствована никем, тем более – так скрупулезно… …Автор показал себя настоящим писателем – он умело монтирует "лоскутки", и там, где внимание может ослабеть – добавляет "перцу", озорства, неповторимой экзотики тех лет. Уверен, что книга прочтется с неослабевающим интересом – я прочел ее фактически не отрываясь».

    Гербарии, открытки…

    Ирина Листвина

    История школьницы, в 1950-е годы попавшей в беду из-за недолжного высказывания об И. В. Сталине.

    Заговор букв

    Вадим Пугач

    В книгу Вадима Пугача вошли занимательные эссе о русских классиках, о творчестве Лескова и Зощенко, Бунина и Ходасевича, Некрасова и Лермонтова и других хорошо знакомых писателей. Эта увлекательная книга предназначена для всех любителей русской литературы, и речь в ней идет не столько о превратностях судеб, сколько о потайных пружинах некоторых произведений: изученная, казалось бы, вдоль и поперек классика поворачивается своими неожиданными сторонами (например, в эссе «Последний путь Свидригайлова»), а лица современников становятся значительными и запоминающимися.

    Поэтический язык Марины Цветаевой

    Людмила Зубова

    В книге рассматриваются такие свойства поэтики Марины Цветаевой, как связь между звучанием и значением слова, этимологические сближения, авторское словообразование, синкретизм и компрессия слова, обозначения цвета, особенности лексики и фразеологии в контекстах. Книга адресована лингвистам, литературоведам, учителям русского языка и литературы, их ученикам, а также всем, кто заинтересован во внимательном прочтении поэтических текстов.

    Стихи

    Константин Хадживатов-Эфрос

    «Так долго из жизни вычерпывать точные цели, так подло глядеть на пропавшие тайные тропы, так странно искать то, что подано прямо в ладони, и вечно снимать с одиночества частые пробы… Так нежно покрашен порог у последнего лета, так спешно закрытая дверь проникается скрипкой, так быстро сгорает одна, да, одна сигарета, и память боится остаться всего лишь ошибкой…»

    Неизвестный Алексеев. Том 3: Неизданная проза Геннадия Алексеева

    Геннадий Алексеев

    Геннадий Алексеев (1932–1987) – не забытый, но самый «малоизданный» культовый автор середины ХХ века, его роман «Зеленые берега» – неоценимый вклад в культуру России; основоположник российского верлибра, прозаик, поэт, художник. Третий том собрания сочинений «Неизвестный Алексеев» включает только что расшифрованные дневники последнего периода жизни писателя (с 1980 по 1986 гг.) из недавно открытых архивов. Дневники содержат программные мысли писателя, его рассуждения о литературе и искусстве, очерки из литературной жизни «восьмидесятых». Книга снабжена уникальным иллюстративным материалом: фотографии, сделанные Алексеевым, и фотографии из его семейного архива, ранее не издававшиеся.

    Индийская мышеловка

    Вилли

    «Норвежец Маркус вечно топит печь в своем домике, чуть ниже по склону. Дым стоит коромыслом! Он уже четвертый раз в Индии, а в деревушке X – впервые. Он, как и все хиппи из Гокарны, ходит замотанный во всякое индийское тряпье; вечно поправляет пашмину из шерсти яка, которая так и норовит слететь с его плеч. В этой пашмине определенно живут какие-то насекомые. Впрочем, как и в моем матрасе…»

    Другая женщина

    Светлана Розенфельд

    Женщина, привыкшая считать себя правильной, в сорок лет начинает совершать отчаянные поступки, в конце концов превращается в «другую» женщину и попадает в трагическую ситуацию. Лучше она стала или хуже и изменилась ли вообще? Напряженный сюжет романа и неожиданный финал дают читателю возможность задуматься над сложностью человеческой личности. Действие романа происходит в наши дни, с экскурсом в детство и молодость героини.

    Прогулки вдоль линии горизонта (сборник)

    Ирина Листвина

    Стихи Ирины Листвиной глубоки, самобытны и искренне религиозны. Они – плод раздумий над судьбой отношений человека с Богом и с окружающим миром… В поэтике Листвиной нет логического изложения событий трёх характерных для неё рядов – сюжетно Библейско-Евангельского, дневникового и исторического (выпавшего на долю современников и параллелей – из российской истории), Подоплёка, подпочва этих стихов, их истинное содержание – трагическое познание и странствия души, ищущей очищения и свободы… В этом стремлении преодолеть преграды повседневного существования есть две составляющие – вертикальная и горизонтальная. Авторское я как бы то опускается на дно колодца («Колодец двора»), то пробивается из земли, как растение, и тянется вверх к небесам («Нездешний бал», «Вариация из Верлена»). А в горизонтальном плане преобладает взгляд – в широком смысле слова. Но это и взгляд из окна в даль, и встречный – из дальних просторов в окно, в тесноту ограниченного пространства («Карниз», «Дом», «Баллада о ране»)… Эти пограничные странствия и искания даны не прямо, а в символической системе образов, сквозь интуитивное овладение словом, не только продолжающее традиции поэзии начала XX века, но и связующее их со стоящей особняком линией Велемира Хлебникова. Когда выщепление корня из жизненных связей слóва соединено с проникновением во внутреннее, объединяющее словá, как живые единички языка, родство («Корни»)… (Отрывки из рецензии Т. Ю. Хмельницкой)