Public Domain
Все книги издательства Public DomainБолгарская песня
«…Восстань, восстань, юная Балкана! Скорее пробудись от сна И против лютого Османа Веди ты наши племена!..»
Из поэмы «Осман»
«От могучих вздохов ратей Колыхнулись облака; Рать на рать пошла; нагрянул Тут седок на седока. Блещут сабли, свищут стрелы, Кони ржут, трубит труба; Всюду ратное движенье, Кровь, удары и борьба…»
Бой в Калашине
«…В пятьдесят осьмом году Господнем Два могучих сербских воеводы Вечеряли на Мораче Нижней: И один был Цёрович Новица, А другой Милан был воевода…»
Член парламента
«Вечером 23-го января, некоторые улицы Лондона покрылись таким непроницаемым туманом, какого не бывало уже много лет. Это само по себе незначительное явление природы оказало, однако, очень большое влияние на судьбу члена палаты общин, представителя Ист-Варка – такое же, как и пограничное восстание против Персии, поднявшееся в Хоросанской области. Первые известия об этом восстании пришли тоже к вечеру 23-го января, и к ним отнеслись сначала с недоверием и даже со смехом…»
Сицилиец
«…Так темно, что хоть глаз выколи! Небо сегодня нарядилось в черное, как скоморох, и ни одна звезда не кажет носа. Как глупо положение раба! Никогда он не живет для себя, всегда принадлежит всецело страстям своего господина, подчинен его прихотям и должен считать своим личным делом все, что того тревожит. Вот и мой господин взвалил на меня свои заботы, и так как он влюблен, то у меня нет покоя ни днем, ни ночью. Но я вижу факелы… Это, конечно, он…»
Любовь-целительница
«Пред вами всего только набросок карандашом, маленький экспромт, из которого угодно было королю сделать себе развлечение. Это самый спешный из всех заказов Его Величества: если я скажу, что заказ был получен, исполнен, разучен и поставлен на сцене в течение пяти дней, то это будет вполне согласно с действительностью. Нет надобности предупреждать вас о том, что многое здесь зависит от драматического действия, – вы и сами хорошо знаете, что комедии предназначаются только для сцены, почему я и не советую читать эту вещь тому, кто не обладает глазами, способными при чтении видеть всю игру так, как она происходит в театре. Могу еще прибавить, что было бы желательно, чтоб подобные пьесы давались всегда со всеми теми аксессуарами и прикрасами, с какими они даются в театре короля. Они явились бы вам тогда в гораздо более привлекательном виде. Несомненно, что арии и симфонии несравненного Люлли в соединении с красотой голосов и грацией танцоров создают этим пьесам ту благосклонность публики, без которой им так трудно обойтись…»
Гейнрих фон Офтердинген
«Родители уже лежали и спали, стенные часы однообразно тикали, за хлопающими окнами свистел ветер; комната по временам озарялась лунным сиянием. Юноша метался на постели и думал о незнакомце и его рассказах. – Не сокровища так невыразимо привлекают меня, – говорил он себе самому, – жадность чужда моей душе: я мечтаю лишь о том, чтобы увидеть голубой цветок. Он неустанно занимает мои мысли, я не могу ни писать, ни думать о чем-либо другом. Я никогда не испытывал ничего подобного: точно все прежнее было сном, или точно я пронесся во сне в другой мир. В том мире, в котором я жил, никто бы не стал думать о цветах…»
Жорж Данден
«…Ах, и мудреная же это штука – жена-дворянка! А женитьба моя – самый поучительный пример для всякого крестьянина, которому захочется возвыситься над своим сословием и породниться с дворянским домом… Конечно, дворянство само по себе прекрасная вещь, весьма почтенная, но столько тут примешано всяких неприятностей, что лучше от него подальше…»
Тайный агент
«Выйдя из дому утром, м-р Верлок оставил свою лавку на попечении брата своей жены. Никакого риска в этом не было, потому что вообще торговля шла очень тихо, особенно днем; редкие покупатели являлись только под-вечер. М-р Верлок вообще не придавал большего значения своей торговле; она служила больше для отвода глав, прикрывая собой настоящее его занятие. К тому же, он мог быть вполне спокоен, так как кроме шурина оставалась дома и его жена…»
Повести и рассказы
«…Был сентябрь в исходе; вечерело; шел дождик. В средине села Горемыкина, перед грязным мостиком с изломанными перилами, по ступицу в грязи стоял длинный обоз с рогожами. От усталых лошадей валил пар, некоторые из них встряхивались, громыхая уздами и бляхами на шлеях; иные вытягивались, перекашивали свои челюсти и заносили морду вверх, чтобы вытянуть из переднего воза торчавший клок сена…»